Зачем ему это? Не знаю. Но, если подумать, я о нём, вообще, ничего не знаю. Ни где он вырос, ни где его родители, ни была ли у него женщина или даже жена... дети.. Всё, что я знаю о нём, это несколько рассказов о полётах, пара смешных историй о неуклюжем мальчике-помощнике, рассказанная сквозь зубы очень кратко история, что прошение о гражданстве в САП его заставили подписать угрозой и... и всё! Всё остальное, это то, что было с ним в моём доме, уже со мной. Со мной, а не до меня! А там, до меня, могло быть что угодно: гордость рода, которая никогда не склонится в рабстве, правило мстить, угрозы родным, ради которых он искусно запутал мне мозги, или просто цветастое криминальное прошлое. Всё, что угодно!

Как же это гадко! Я чувствовала себя обманутой девочкой. Наивной, глупой девочкой!

Маркус:

В комнату заглянула Хаинь:

– Одевайся, прогуляемся в Меву.

– В Меву?
– я на ходу сдёрнул с вешалки джинсы.
– А уже празднуем? Они взяли планету?

Хаинь поморщилась:

– Ты хоть на весь дом-то не ори, что посвящен во все планы нападения Драконов. Это, вообще-то, не для твоих ушек информация.

Я хмыкнул, покосившись на неё, потом добавил:

– Если не помнишь, у меня тут активная звукоизоляция. Хоть заорись!

Она усмехнулась:

– Не знаю пока ничего. На празднование не похоже. А подробности узнаем с тобой на месте, одновременно.

На этот раз мы проехали намного глубже в свободные земли. На полном ходу проскочили приграничный городок, полный переливающихся огней борделей, и понеслись дальше по грунтовой дороге мимо пары крепостей, военных колонн, каких-то нищих, пары подвешенных трупов, останков разбитой военной техники.

Я с удивлением понял, что начинаю получать удовольствие от этой свободы Мевы. Всё, конечно, было логично, - в компании драконов я чувствовал себя в безопасности. Я знал в лицо капитана, которая проверила наш лайнер перед крепостью в Кострах, она как-то гуляла с нами и пыталась тискать Артурчика. Знал в лицо тощую тётку, которая встретила нас в штабе - она была на свадьбе Темай. Знал одну из трёх, что сидели в кабинете, она лапала меня, когда я танцевал на столе. У этого мира были свои недостатки, например, они все считали меня шлюхой, но в остальном он был вполне себе ничего. Я широко улыбнулся им, стараясь изобразить самую сексуальную из своих улыбок. Хаинь положила мне руку на плечо и шепнула на ухо:

– Будь с ними предельно честен, рассказывай всё, что знаешь. Мы в штабе Драконов, тут не понимают шуток.

Это предупреждение как-то слегка подпортило настроение. Но, если подумать, оправдываться мне было не за что, поэтому я снова улыбнулся и плюхнулся на стул.

– Давай так, - заговорила та самая тётка, которую я помнил по танцам на столе. Две остальные сидели за столом и помалкивали.
– Я сегодня добрая. Ты мне сейчас чётко подробно рассказываешь, какую дезу сливал своей жене, и кто тебе за это платил, а я не ломаю тебе все кости, медленно, с оттяжкой, по одной. Ты ведь в курсе, что у человека много костей и, что, когда они ломаются, это чертовски больно?

Темай:

Хайнь пришла ко мне ближе к ночи. Она пыталась улыбаться. В её руках был поднос с ужином:

– Мне разрешили накормить тебя, дорогая.

Она села на табурет у входа, в проёме дверей осталась стоять охранница.

– Они там разобрались?

Хаинь помотала головой:

– Судя по тому, что Ника до сих пор раздаёт своему штабу фингалы и подзатыльники - нет. Куоса говорит, что нашла мальчишку, который был напарником Маркуса, может, это что-то решит.

– Напарником?

– Да, помощником с ним летал более полгода. В том полёте на Рабсу он тоже участвовал.

Хаинь ушла. У меня почему-то осталось чувство, что всё как-то исправится, что раз она здесь, рядом, то спасение уже несётся на всех парусах. Да ещё и Куоса взялась так активно помогать, что даже нашла бывшего напарника Маркуса.

Я свернулась на кровати калачиком, накрывшись одеялом. Перед глазами стоял Маркус. Он почему-то смеялся надо мной. Это было больно. Даже не то, что смеялся, а то, что предал. И когда я успела так в него вляпаться? А успела ведь. Чертовски глубоко успела.

Маркус:

Мир состоит из дерьма и болотной жижи! Суки! У меня болело всё тело, до такой степени, что изображение в глазах двоилось. Я был готов предать мать родную, но беда в том, что у меня никогда не было матери. А тому, что я говорил, эта гадюка не верила.

– Ну, мальчик, имена, или продолжим кричать? Вообще, если ты настаиваешь, я тоже не против, мне нравятся твои крики.

Нас прервал какой-то совсем молоденький голосок:

– Там разыскали свидетеля. Долмай, тебе приказано доставить этого в зал трансляций.