Но, если откинуть сопли, важным было не это. А то, что Артурчик воспринимал всё это как должное: кутался в одеяло, жмурился, устраиваясь поудобнее на подушках, и с наслаждением поглощал содержимое цветастой бутылки. А Хаинь, улыбаясь, наблюдала за ним. Может быть, действительно, не так уж и плохо, что он бросил свой голодный край в шестнадцать лет и сдался в рабство в САП? Может, этим двоим так и надо?

Свидетелем всей этой сцены я стал, думаю, только потому, что оставить меня в зале Хаинь побоялась чисто из соображений моей безопасности. А вот это породило следующую мысль: этот мир, кажется, был в самой своей основе повёрнут с ног на голову. Извращением! Всё наоборот! Женщины здесь оберегали мужчин. Бред, но для местных это было нормой. Даже так: для кого-то это смогло стать нормой. Вряд ли в том мире, где вырос Артурчик, женщины вот так вот обхаживали любовников.

Мне это не нравилось. Мне, вообще, не нравилось тут. И дело даже не в рабстве и не в том, что я сюда попал не по своей воле, а в том, что быть мужчиной здесь автоматически означало быть слабым. Я отчётливо чувствовал эту слабость всю ночь, когда пытавшийся изнасиловать меня даккарец периодически поглядывал в мою сторону, усмехался, но не подходил, опасаясь Хаинь. Я чувствовал её в жестах официанта, который, получив от меня заказ на выпивку, всегда поворачивался к Хаинь, ожидая кивка согласия. Да даже вот, что Артурчик сам себе йогурт принести не мог? Или вот этот даккарский горилл, что он, сам не мог устроиться в этот порт? Почему для этого нужна была женщина?

Мы вернулись в САП ближе к полудню. Дома белобрысая довела меня до моей комнаты и встала на пороге. Я плюхнулся на койку:

– Снова посадишь меня на цепь?

– А я могу тебе верить, что ты не выйдешь из этой комнаты без моего разрешения? Ты сможешь мне такое гарантировать?

И смотрит на меня такая. Я ухмыльнулся:

– Ты поверишь моим гарантиям?

Она резко оказалась рядом, хапнула меня за подбородок:

– Просто ответь на вопрос. Ты сможешь гарантировать, что не выйдешь из комнаты без моего разрешения?

Психованная. Ну её! Я поднял руки показывая, что сдаюсь:

– Да без проблем. Я не выйду из этой комнаты без твоего разрешения, обещаю.

Она ухмыльнувшись чмокнула меня в губы, с видом, будто получила именно то, что хотела:

– Хорошо. Тогда в ошейнике нет необходимости. Давай попробуем так.

И лёгкой походкой отбыла за дверь.

Опять эта слабость. Проси, обещай быть смирным и опускай глаза в пол... Твари!

Телевизор снова выдал мне какой-то боевик, где крепкая белоголовая деваха спасала абсолютно тупого, если судить по поступкам, пацана из серьёзных неприятностей. Я вырубил это дерьмо через пятнадцать минут. Мне опять остались четыре белых стены. Впрочем, я не спал всю ночь, и, по крайней мере, на сегодняшний день это решало вопрос, чем заняться.

Темай вернулась ко мне вечером, когда я уже выспался и пощёлкал по телеканалам, снова не найдя ничего путного. С собой она притащила какую-то жрачку, вкатывая в комнату сервировочный столик.

– Снова кормить меня собралась? Твои домашние железяки уже сделали это пару часов назад.

Она усмехнулась, накалывая на вилку какой-то маленький свёрток, непонятно из чего:

– Я собираюсь исследовать твои вкусы в еде. А то ты в моём доме уже столько времени, а я до сих пор не знаю, что ты любишь.
– Отправляя эту штуку мне в рот, она лизнула мои губы.
– Ну, и просто красиво поиграть.

Меня соблазняли: кормили разными вкусными штуками, поцелуями стирали капли сока с губ, ласково оглаживали грудь, касались губами в самых неожиданных местах... Меня опять делали слабым! Разум говорил, что с белобрысой нужно договариваться. Пока я не получу достаточно свободы, чтобы хотя бы выходить на улицу, я из этого гадюшника никогда не сбегу. Но чувства кричали, что, прогнувшись, возможно, потеряю больше. Вот, что ей стоит вести себя, как нормальная женщина, хотя бы в кровати? Соблазнять мужчину, привлекая внимание, а не распуская руки по его телу. Показывать свои прелести, а не лапать мои. И это я, а не она, должен так нескрываемо льстить, стягивая с партнёра одежду:

– Чёрт, Маркус, какой же ты красавчик! За какие заслуги перед богами тебе досталось такое умопомрачительное тело? Меня уже просто распирает. Ты прямо соблазн ходячий. Особенно вот тут...
– требовательно вылизывая ключицы, - И вот этот элемент тоже...
– перемещаясь ниже и вбирая в рот сосок, прокатывая его на языке, потом вдруг отпуская и жадно втягивая в себя воздух, от чего кожу резко обдаёт холодом.
– Преступно прятать такое тело под одеждой...
– по миллиметру сдвигая резинку штанов вниз и выцеловывая каждый обнажающийся кусок тела, - Тем более вот этот несомненный подарок Мевы.
– наконец, стягивая с меня последнюю одежду и воодушевлённо проводя языком по моему возбуждённому члену с самого основания. А потом, рыкнув, вбирая его в рот.

Конечно, это заводило, но ещё это заставляло чувствовать себя зависимым. Не я определял ход нашей постельной игры. Она захотела потрахаться со мной и пришла. Захотела накормить меня всей этой хренью и притащила её. Захотела целовать, трогать меня и делала это. Всё шиворот навыворот! Женщина должна выставлять напоказ грудь, попку, а не так, что я уже абсолютно гол, раздет ею собственноручно, и мой член у неё во рту, а сама она ещё только майку скинула.

Хотя, конечно, это всё занимало мою голову очень недолго. Какие к чертям правильности, когда тебе так офигительно здорово отсасывают. Я расслабился и отдался ощущениям.