Лейтенант Драммонд Кийт вел нас через очень странные, сомнительные места. По мере того, как улицы становились извилистей и теснее, дома - ниже, канавы - неприятней, Бэзил все больше хмурился с каким-то угрюмым любопытством, а Руперт (вид сзади) победно ликовал. Пройдя четыре или пять серых улочек бесприютного квартала, мы остановились; таинственный лейтенант еще раз оглянулся в мрачном отчаянии. Над ставнями и дверью, слишком обшарпанными даже для самой жалкой лавчонки, висела вывеска: "П. Монморенси, жилищный агент".

– Вот его контора, - язвительно сказал Кийт.
– Подождете минутку или ваша поразительная заботливость велит вам выслушать нашу беседу?

Руперт побледнел, его трясло. Ни за что на свете он бы не выпустил добычу.

– Если позволите, - сказал он, сжимая за спиной руки, - Я имею некоторое право...

– Идемте, идемте, - вскричал лейтенант, безнадежно и дико махнув рукой. И ринулся в контору. Мы пошли за ним.

П. Монморенси, жилищный агент, одинокий и пожилой, сидел за голой бурой конторкой. Голова у него была как яйцо, рот - как у лягушки, бородка - в виде сероватой бахромы, а нос красноватый и ровный. Носил он потертый сюртук и какой-то пасторский галстук, завязанный совсем не по-пасторски. Словом, он так же мало походил на агента по продаже недвижимости, как на разносчика реклам или на шотландского горца.

Простояли мы секунд сорок, но странный старый человечек на нас не смотрел. Правда, и мы на него не смотрели, при всей его странности. Мы, как и он, смотрели на хорька, ползавшего по конторке.

Молчание нарушил Руперт. Сладким и стальным голосом, который приберегался для самых важных случаев, а репетировался в спальне, он произнес:

– Мистер Монморенси, надеюсь?

Человечек вздрогнул, удивленно и кротко поглядел на нас, взял хорька за шкирку и сунул в карман. После чего виновато выговорил:

– Простите?

– Вы жилищный агент?
– осведомился Руперт.

К великой его радости, человечек вопросительно взглянул на Кийта.

– Вы агент или нет?
– заорал Руперт так, словно спрашивал: "Вы громила?"

– Да... о, да!..
– ответил тот с нервной, почти кокетливой улыбкой.
– Именно жилищный агент! Да, да.

– Так вот, - с ехидной мягкостью сказал Руперт, лейтенант Кийт хочет с вами потолковать. Мы пришли сюда по его просьбе.

Лейтенант, мрачно молчавший, заговорил:

– Я пришел, мистер Монморенси, по поводу моего дома.

– Да, да, - откликнулся жилищный агент, барабаня по конторке, - все готово, сэр. Я все выполнил... это... ну...

– Хорошо, - оборвал его Кийт, словно выстрелил из ружья.
– Не беспокойтесь. Сделали все - и прекрасно.

И он резко повернулся к дверям.

Мистер Монморенси, немыслимо жалобный, что-то забормотал, потом решился:

– Извините, мистер Кийт... я спрошу... я не совсем уверен. Отопительные приборы там есть... но зимой... на такой высоте...

– Нельзя много ждать?
– оборвал его лейтенант.
– Ну, конечно, я и не буду. Все в порядке, мой дорогой. Вы не беспокойтесь, - и он взялся за ручку.

– Мне кажется, - с сатанинской вкрадчивостью произнес Руперт, - мистер Монморенси хочет еще что-то сказать.

– Я про птиц, - в отчаянии воскликнул агент.
– Что с ними делать?

– Простите?
– в полном недоумении выговорил Руперт.

– Как насчет птиц?
– повторил Монморенси.

Бэзил, стоявший до сей поры спокойно или, точнее, тупо, как Наполеон, внезапно поднял львиную голову.

– Прежде, чем вы уйдете, лейтенант, - спросил он, скажите, что будет с птицами?

– Я о них позабочусь, - ответил Кийт.
– Они не пострадают.

– Спасибо, спасибо!
– вскричал в полном восторге загнанный агент.
– Не сердитесь, пожалуйста. Вы знаете, как я люблю животных. Я такой же дикий, как они. Спасибо, сэр. Но вот еще одно...

Лейтенант очень странно засмеялся и повернулся к нам. Смысл его смеха был примерно такой: "Ну что ж, хотите все испортить - пожалуйста. Но если бы вы знали, что вы портите!"

– Еще одно, - тихо повторил мистер Монморенси. Конечно, если вы не хотите, чтобы к вам ходили гости, надо его покрасить зеленым, но...

– Красьте!
– заорал Кийт.
– Зеленым, и только зеленым. И прежде, чем мы опомнились, вылетел на улицу. Руперт Грант собрался не сразу, но заговорил раньше, чем затихло эхо хлопнувшей двери.

– Ваш клиент взволнован, - сказал он.
– Что с ним? Ему плохо?

– Нет, что вы!
– смутился Монморенси.
– Дело у нас непростое. Дом, знаете ли...