Джон улыбнулся на мгновение и откинулся назад к спинке стула. Ли в недоумении смотрел на Джона. В его голове никак не складывались две картинки – накаченный, сильный великан и трусливое бегство. Ли готов был поклясться, что Джон разыгрывает его.

– Чушь! – вырвалось из его уст, за что он даже успел пожалеть. Вдруг Джону это не понравилось бы и тот решил размазать его лицо по столу?

Но Джон вёл себя сдержанно. Через его суровое выражение лица даже просачивалась улыбка.

– Можешь спросить у любого, – ответил Джон и бросил в рот последний кусок серданского хлеба.

За последующие пару дней Джон и Ли сильно сдружились. Они рассказывали о своих жизнях, делились своими знаниями и мечтами, обсуждали каждого из заключённых, даже заключённого А-001479, которого держали в одиночной камере, почему никто из арестантов его не видел. Они обсудили все знакомые им планеты и галактики, известных им инопланетян. Они говорили обо всём. Но в какой-то момент они просто устали от этого. Словно синхронно потеряв и желание говорить, и смысл этих диалогов. Им захотелось пропасть в своих размышлениях о жизни и смерти. Смерти, которая дышала им в спину. Ли плакал ночами от страха, а Джон… А Джон держался. По крайней мере внешне. Ведь внутри себя, где-то в глубинах подсознания, в нём плакал маленький испуганный лидийский мальчишка.

Но однажды ночью это постоянное чувство ожидания взбесило Джона. Он больше не мог сидеть и ждать. Всю свою жизнь он следовал своим целям. И вот сидит он, да просто ждёт.

И решение пришло! Джон решил обучить Ли боевым искусствам – стать его наставником. Последний воспринял эту идею с энтузиазмом. Каждый день они вставали рано утром, когда виртуальное окно ещё было тёмным, и начинали тренироваться. Не покладая рук, усердно работая всё свободное время, Джон за три месяца превратил из беспомощного мальчика в сильного духом воина. Почти так же, как когда-то Наби это сделал с ним.

Ли восхищался силой и мужественностью своего наставника. Он пытался во всём походить на него. Он делал всё возможное, чтобы оправдать надежды Джона. Джон это знал, гордился своим учеником.

Чуть ли не каждый день в последний месяц совместного пробивания в камере они устраивали дружеские бои. Джон никогда не поддавался Ли, чтобы тот продолжал усердно тренироваться и не терял мотивации. Молодой протеже не обижался на свои постоянные проигрыши. Он знал, что смысл боёв самосовершенствование, а не простой триумф в драке.

Ли ни на секунду не сомневался и не разочаровывался в своём учителе. Даже когда за три дня до своей казни Джон признался, что он был соперником Нью-Йорка и всё время работал под прикрытием, Ли только всё сильнее полюбил образ своего героя – человека, который за свои идеалы, за свой народ шёл до самого конца.

Такая реакция Ли сильно тронула Джона. В момент откровения в нём бушевала тревога быть преданным новым другом. Но потом наступило спокойствие, смирение. Он осознал, что не ошибался на счёт ли.

Всё было хорошо. Вот только со дня на день Джона уже должны были казнить. Да и казнь доброго и отзывчивого Ли тоже была не за горами. Снова дорогие Джону люди были обречены на мучения. Снова ему приходилось смириться с подобной судьбой.

Завтра вечером Джона ждала смертная казнь. Он лежал на койке в мрачной комнате и всматривался в потолок.

– В Млечном Пути столько райских планет с чистым воздухом и красивой природой, а я вынужден сгнивать в стенах этой вонючей тюрьмы! – послышался безнадёжный голос Джона в тёмной пустоте.

7

25 ноября. 13:51.

На правой койке, укутавшись под тоненькое покрывало, зажмурив глаза, бесшумно плакал такой же беспомощный, как и в первый день своего прибивания в тюрьме, заключённый номер СИ-780234. Он понимал, что вскоре останется один в этих стенах.

В камеру зашли двое тюремных служащих. Джон и Ли синхронно уселись на койки. Они молча смотрели друг на друга. Лидиец встал и сделал два шага к надзирателям. Он остановился.

За спиной Джона стояли двое тюремщиков. Джон посмотрел на своего приятеля в последний раз. Они крепко обняли друг друга. Джон давал себе отчет, как это прощание только усиливает их боль. Он отпустил Ли и спешно покинул камеру. Включились лазерные решётки. Ли остался в одиночестве.

Джона вели по белому, как снег коридору. Не так он видел свою смерть, когда шёл против нью-йоркской армии. Он ждал смерти на просторах пустыни, в крови и грязи, пылю покрытой одежде, и с каплями пота, скользящими по всему телу под шестидесятиградусную жару. Он представлял муки, боль и крики, разбросанные по периметру конечности своих и чужих, лужи свежепролитой крови и вопли. Миллионы беспомощных воплей. Белый коридор и капсула для заморозки – не то, чего желал Джон. В такой смерти героизма нет!