– А тебе там не страшно ночью одному?

– Нет, – отвечает Мир коротко.

Я думала, он и сейчас примется пространно рассуждать почему, но он больше не добавляет ни слова, только бросает короткий взгляд, а через несколько шагов сообщает:

– Ну вот. Почти пришли.

Дом старый, с лепниной под крышей и каменными наличниками вокруг окон. Те расположены по фасаду не равномерно через одинаковые расстояния, а почему-то парами, отчего больше, чем обычно, походят на глаза. Да еще в очках. Дом смотрит, как мы приближаемся, и критично щурится.

Высокая дверь под двускатным металлическим козырьком, украшенным коваными завитушками. Но мы проходим мимо, сворачиваем за угол. Там еще одна дверь, поменьше.

Мир достает из кармана ключ, отпирает замок.

– Проходи.

Маленький закуток, длиной в один шаг, и следующая дверь, обитая на старинный манер каким-то клеенчатым материалом. Не помню его названия. Он порван в нескольких местах, и сквозь прорехи вылезает серая вата.

– Открывай, – снова командует Мир. – Там не заперто.

Тяну за ручку, эффекта – ноль. За спиной раздается насмешливое хмыканье.

– От себя.

Упираюсь рукой и толкаю. Клеенчатая обивка мягко проминается под ладонью, будто я дотронулась до живого существа. Дверь распахивается в темноту. Ощущение, что за ней ничего нет, только мрак и пустота, шагнешь – и провалишься в никуда.

Шагаю.

Я все знаю, все понимаю. Отлично представляю реакцию тех, кто мог бы меня сейчас видеть, и их слова, наполненные праведным негодованием: «Что она делает? Она совсем дура? Мало того что пошла куда-то с незнакомым парнем, так еще и заходит с ним в дом! Ей же наверняка объясняли родители. Ей же рассказывали на уроках ОБЖ. Пусть он даже не извращенец, не маньяк, не убийца. Кто знает, что у него на уме? А если внутри поджидает еще кто-то? А если… а если… а если…»

Мир щелкает выключателем. Под потолком загорается лампочка. Сначала совсем тускло, потом постепенно раскаляется, сияет все ярче и ярче, наполняет комнату светом.

Здесь просторно и много всего: не нового, видавшего виды, потертого, поношенного, наверное принесенного сюда из разных мест. Пестрое сборище путешественников разного возраста с разных концов света, забредших отдохнуть на огонек.

Обеденный стол, покрытый клеенкой в крупный цветочек и несколько разномастных табуреток. Еще один стол, кухонный, с выдвижными ящиками. А на нем плитка, микроволновка и электрический чайник. Диван с деревянными полированными подлокотниками, застланный пестрым клетчатым пледом со свалявшимися кистями, теперь больше похожими на дреды. И даже холодильник.

Заканчиваю осмотр и делаю вывод:

– У тебя тут все удобства.

Мир мотает головой:

– Это не у меня. Днем здесь все обедают. – Продолжает без перехода: – Куртку снимай. – Включает обогреватель и машет рукой в сторону дивана: – Устраивайся. – А сам направляется к холодильнику, интересуется на ходу: – Пиво будешь?

Никогда не пила пиво.

– Буду.

Он достает две бутылки. Небольшие, с высокими горлышками. Зеленые. Открывает и тоже идет к дивану, одну протягивает мне.

– Держи.

Держу. Крепко обхватываю пальцами, ставлю на колено.

Мир усаживается поодаль, откидывается на спинку и пьет прямо из бутылки. Вижу, что ему нравится. А я по-прежнему держу.

Стекло холодит пальцы, но быстро нагревается и становится влажным. Как ладошка от волнения. Заглядываю внутрь. Оттуда пахнет кисло и терпко. Не очень приятно, но, наверное, так и должно быть. Перевожу взгляд на этикетку, читаю надписи, изучаю цифры. Мир смотрит на меня, замечает мою нерешительность и спрашивает:

– Может, тебе чего погорячее?

Пялюсь на него непонимающе. А в мыслях начинает процарапываться нечто неприятное и, наверное, в первую очередь отражается во взгляде.

– Я имею в виду, чаю? – Губы Мира растягиваются в насмешливой улыбке.

Отвожу взгляд, чувствуя смущение.

– Мне не холодно.

– У! – произносит Мир с пониманием, вскидывая подбородок.

Ладно. Сама же сказала, что буду.

Подношу бутылку к губам, делаю осторожный глоток, ожидая какой угодно гадости. Но вроде ничего. Немного горчит, немного напоминает вкус хлеба, а еще почему-то елки. Отхлебываю еще чуть-чуть, судорожно сглатываю и опять вижу зеленые глаза Мира. Предугадываю: сейчас он снова о чем-нибудь спросит. И точно.

– А может, ты есть хочешь?

Мотаю головой.

Почему он такой? Включил обогреватель, заговорил про чай, потом про еду.

Зачем он привел меня сюда, я примерно предполагаю. И пиво вполне сочетается с этим. А вот все остальное…

При чем тут: холодно мне или тепло? голодна я или нет? Если даже близких и хорошо знакомых подобное давно не интересует.

Тоже откидываюсь на диванную спинку, запиваю мысли пивом. То ли мне кажется, то ли оно действительно горчит все меньше. Быстро привыкаю к его вкусу. Мне уже почти нравится. Только пить из горлышка не очень удобно, надоело облизывать стекло. А еще… сто лет уже никто не интересовался у меня, хочу ли я есть. И чаю не предлагал. Но это же, в общем-то, не так уж и важно. Я же спокойно и сама могу сделать бутер, налить заварки и кипятку в чашку. Я…