Шрифт:
— Ковалев! Что ты висишь, как майский пень?! Неужели не понятно, что делать?!
Да все понятно. И вот уже сделано то, что принято между мужчиной и женщиной перед прощанием: поцелуй, последний, до нехватки воздуха… Тебя, майор, ждет работа, рутина, случайные боевые подруги, в общем и целом — жизнь без нее, без черноволосой и желтоглазой. Обычный график старого холостяка, который раз в год встречается с близкими, живущими своей жизнью.
— Отпусти, пожалуйста… — Голос Тха-Сае звучал на грани слышимого.
Он уже начал отпускать, одновременно протягивая руку закованной в ледяную броню руке морфа. Ладонь обожгло…
— Майор, ты такой же дятлообразный, как Витя! Ну?! Допер?!
Допер.
Допер окончательно после того, как Диген насвистел очередную песенку. Очень музыкально, как всегда. Про то, что на струнах лежит пыль, а под окном ржавеет разбитый телевизор. Прим. авт.: речь идет о песне группы БИ-2, «Компромисс». На гитаре Валентин играть не умел, телевизоров из окна не бросал, но… компромисс с жизнью уже состоялся. Работа, рутина, случайные подруги, а также те, кто по долгу службы дает команду «фас». И фраза-вопрос насчет того, не взять ли свой аккорд напоследок, сейчас звучала актуально, как никогда.
Обожженная лютым холодом ладонь прикоснулась к руке морфа снова, но только для рукопожатия.
— Спасибо за все… — Валентин посмотрел в покрытые золотым напылением щитки клювообразного шлема и добавил так сердечно, как умел: — …Алексей. Прощай. Диген, отпусти мой пояс и иди с ним.
— Дошло-таки! — заулыбался домофей, цепляясь лапкой за скафандр металломорфа и всем видом показывая, как ему от этого противно и холодно. — Моя школа! Я же говорил Вите, что в душе ты молод и юн! Кто не рискует, тот не пьет!
Глаза Тха-Сае широко раскрылись, лицо порозовело.
— Неужели ты решил…
— Да.
— И что… что ты будешь там делать?!
Ковалев улыбнулся.
— Как минимум, научусь ездить верхом. А потом посмотрим.
… Диген шлепнулся прямехонько на стол Альберта Ивановича и тут же вскочил, сделав по столу круг — нет, овал! — почета, сопровождая прыжки непередаваемыми боевыми криками. На него смотрели все: Скворцова с нахмуренными бровями, загорелый за несколько недель «заброса» Кузнецов, все так же держащийся за сердце Таипов, Дзохос, внешне сохранявший полное спокойствие даже в незнакомой обстановке. Сотрудники лаборатории, оказавшиеся в центре всей этой свистопляски со временем — Жук, Полянский, Воротников, Зиганшин, — они даже удивления не выказывали, как будто подобное происходило каждый день. Домофей послал им воздушный поцелуй и начал озираться, высматривая еще одну пару глаз, которая, как он был уверен, смотрит на него с восхищением и обожанием.
— Нори! — завопил он, не найдя то, что искал. — Ты где?!
— Здесь, — послышался застенчивый голос, а Марина наклонилась и подняла повыше кокетливую особу в синем платьице, чтобы она могла видеть своего героя. — Ты же не уйдешь больше?
— Не-а! — воскликнул герой, прыгая со стола. — Хватит, набегался.
— Постойте… — У Альберта Ивановича упал голос. — А где же Валентин?!
Все взгляды снова были устремлены на Дигена.
— Ну, где… Для нас он теперь пропал без вести. — Домофей с важностью поднял вверх указательный палец. — Но! Спокуха! Доверьтесь моей интуиции! Она говорит, что все на мази! Законники и полицейские беспредельщики, они везде нужны, не пропадет. И не смейте думать иначе!
ЭПИЛОГ
…Наручные часы Ковалева показывали время: восемнадцать сорок две. Пески отдавали дневной жар, солнце близилось к линии горизонта. Сердце билось ровно, несмотря на некоторое головокружение и потемнение в глазах, мышечный тонус почти не нарушен, конечности слушаются.
Майор твердо стоял на ногах, обнимая черноволосую и желтоглазую, которая сейчас молча уткнулась носом в льняную ткань на груди Ковалева. Тая только что отдала синх, морф пропал и… ничего не произошло. Девушку не выкинуло из реальности, значит, Алексей Таипов сделал, что обещал, запечатав ветку времени. Все получилось. Осталась только та часть плана, которая касается самого прошлого Леши Таипова, заблудившегося в Галле.
Если бы не его помощь, ничего бы не вышло. И, как ни странно звучит, он в полной мере заслужил право на то, чтобы исчезнуть…
И только секунду спустя Ковалев натренированным чутьем «спеца» ощутил: на плато они не одни. Это отнюдь не Аиса, которая просто не могла вернуться столь рано из дома Дзохоса, куда бы перенес ее портал, активированный во дворце наместника.
Человек в развевающихся светлых одеждах стоял метрах в десяти от обнимающейся пары. Он был невысок ростом, не обладал богатырским телосложением, дышал тяжело, как будто без разминки пробежал стометровку. Возраст? Может быть, ровесник Альберта Ивановича или же чуть старше, но голова седая полностью. Черты лица — острые, породистые, такие лица прекрасно смотрятся на монетах…
Тха-Сае вздрогнула, как будто спиной почувствовала чужой пристальный взгляд, и медленно повернулась к незнакомцу.
Уйдя ни с чем из покоев почтенного Иргрина, Энх-Киррин невольно сравнивал себя с мальчишкой, которого щелкнули по носу при попытке заглянуть в родительскую спальню. Что тут произошло?! Можно было бы поверить в то, что магия портала применена некрасивой женщиной в одежде наемницы только для того, чтобы доставить из Галле какие-то сведения, собираемые для нанимателя. Поверить-то нетрудно, если бы не волна холода, четко обозначившая мимолетное присутствие металломорфа. Что делать? Кто-то из фэйков получил задание в эту реальность? Не исключено, но морфы не должны себя обнаруживать. Или же что-то пошло не так, и пришлось вытаскивать фэйка.