В хриплом голосе не было ни тени насмешки или чего-то пугающего. Напротив, он звучал располагающе и даже успокаивающее.

— А то, как я здесь оказался… — пожал широкими плечами мужчина, — долго объяснять с точки зрения законов физики. Пока я в кураторах, кое-какими из них можно манипулировать с доступной легкостью.

— Хорошо. — Неожиданно для себя самой проговорила Настя. — Допустим, верю. Только «допустим», пока не более! Просто мне могла бы позвонить Елена…

И смартфон немедленно подал голос из сумочки, так что его хозяйка вздрогнула и уронила бы пакеты, если бы Игорь не отреагировал быстрее: наклонился и ловко принял их из рук девушки.

«Я скоро буду шарахаться от собственной тени!» — с неудовольствием подумала Настя, доставая смартфон. Она даже не удивилась, услышав ту, которую только что упомянула:

— Анастасия Юрьевна! Игорь Павлович вас нашел?

— Какой-то Игорь точно нашел, а по батюшке не представился. — Буркнула Настя, продолжая с подозрительностью разглядывать куратора, как будто он намеревался совершить еще что-нибудь необыкновенное, например, съесть мандарины, не раскрывая пакета.

Глупо было спрашивать о том, откуда этот Игорь осведомлен об адресе, если пресловутое ОМВО знает номер телефона доктора Морозовой.

— Это неважно. Главное, нашел.

Не задавая больше никаких вопросов, Елена вежливо попрощалась.

— Идемте. — Вздохнула Настя. — Расскажете мне про обязанности куратора и о том, какая от вас должна быть польза, Игорь Павлович.

Она обошла мужчину, стараясь не выпускать того из поля зрения, у дверей демонстративно долго возилась с ключами, хотя почему-то уже была уверена: незнакомец вреда не причинит. Тревога рассосалась как не бывало, хотя здравый смысл рявкнул пару ласковых насчет того, что Морозова собирается впустить в квартиру незнакомого человека с какими-то паранормальными способностями. Внутренний голос поддакивал здравому смыслу, успевая вяло пискнуть насчет оболванивания и даже гипнотического воздействия, затем поспорил со скептицизмом врача и умолк. Все, рационалистический подход кончился.

Настя пропустила мужчину вперед, вошла следом и включила свет в прихожей, небрежным кивком головы указывая то на тумбочку, куда надлежит поставить пакеты, то на вешалку, куда следует повесить верхнюю одежду. Она старалась вести себя подчеркнуто холодно и одновременно — раскованно, в манере «мне сам черт не брат, так что сядь, дядя, и не отсвечивай».

Теперь можно было рассмотреть гостя. Да, первое впечатление было верным: слегка за тридцать, среднестатистическое мужское лицо, довольно приятное, но без полного набора характеристик, вложенных в английский термин «handsome». Рост, наверное, метр семьдесят семь — семьдесят восемь, у самой Насти метр семьдесят, так что гость ненамного выше. Телосложение ничего себе: плечи широкие, офисного валика на животе нет, насколько позволяет увидеть тонкий темно-бордовый джемпер. К особым приметам можно было отнести разве что дорожку седины, убегающей от левого виска в сторону темени. Чисто профессиональным взглядом врача-косметолога Настя оценила и поняла, что седые волосы скрывают шрам. Иногда такое бывает: седина пробивается именно в месте травмы.

— Кофе хотите? — нелюбезно и сухо предложила девушка, а Игорь и ухом не повел, моментально озвучив предпочтения.

— Мне без молока, кофе — желательно молотый и ложку сахара на чашку.

Морозова уставилась на него с той степенью неудовольствия, с которой в свое время Евгения Викторовна смотрела на Настиного папу, рискнувшего ночью выйти один на один с холодильником, да к тому же в трусах.

— Вы сами предложили, Анастасия Юрьевна. — Мягко сказал Игорь.

— Проходите туда. — Кивнула в сторону импровизированной гостиной хозяйка квартиры. — Там немного не прибрано, не обращайте внимания. На полу осколки стекла, постарайтесь не наступить.

Она ушла на кухню, где пробыла недолго, не более десяти минут. Заварила в чашках кофе мелкого помола, поставила на старый палехский поднос сахарницу и печенье в вазочке, и, пройдя со свой ношей в комнату к гостю, застыла на пороге в искреннем изумлении, смешанном с детским страхом.

Игорь Павлович стоял около хаоса, состоявшего из поверженной елки и частично разрушенного книжного шкафа, протянув руки и выставив ладони вперед, словно упирался в невидимую стену.

Картина создавалась по-киношному нереальная: как будто кадры съемки прокручивали назад. На свое место вернулась елочка, ровнехонько на подставку. На нее постепенно развешивались те игрушки, которые не разбились при падении. Сами развешивались, без прикосновения человеческих рук. Рассыпанные по полу фотографии и бумаги вертелись хороводом вокруг постепенно поднимающихся в воздух деревянных полок. Не замечая Насти, мужчина покачал головой так, как сделал бы это человек, которому не удалось завершить начатое. Полки все-таки остались лежать на полу, а их содержимое аккуратно улеглось рядом несколькими ровными стопками.

— Как вы это сделали? — спросила Морозова, забыв про тяжелый поднос в руках.

Игорь обернулся на звук ее голоса:

— Я же говорил уже про физику. То, что не имеет необратимых повреждений, можно исправить. Вещи, события, чувства… А полки я приколочу на место, если есть хоть какой-то инструмент. По-другому не получится… Крепления вырваны с мясом. Видимо, были перегружены, и изрядно.

Он взял из рук девушки поднос и поставил на столик около дивана.

— Вы что, волшебник?

Настя против воли обнаружила едкую нотку в собственном голосе и тут же извинилась.

— Не стоит извинений, Анастасия Юрьевна. К волшебству это не относится.

Тон гостя не имел ничего общего с желанием покрасоваться или выказать некое превосходство. Игорь всего лишь констатировал факт. И тут Настя поняла, что старый надорванный конверт, скорее всего, занял определенное место среди свежеуложенных бумаг.

Вместе с пером и изуродованным фотопортретом. В пределах видимости его точно нет… А надо бы найти!