— Я же оборотень, не успеешь и глазам моргнуть, как все заживет. Главное ты рядом!

— Надо осмотреть дом, потом разобраться с его воинами, потом будете обниматься, — над моей головой раздался голос Дария, который уже развязывал пленных. Карим и Стен были без сознания, но вроде бы их жизни ничего не угрожало.

— Спасибо тебе, что не предал, — я повернулась с благодарной улыбкой к дяде.

— Ты моя кровь, Николь. И как оказалось не единственная, — Дарий почему-то посмотрел на Вардана.

— То есть не единственная?

— Из письма я узнал, что у нас с Шанталь родилась дочь.

— Хочешь сказать, у меня есть сестра? — глаза мужа округлились.

— Видимо, да, — дядя тяжело вздохнул, и перевел взгляд на Рафаэля, — Ты что-то слышал про моего ребенка?

Вампир лишь неопределенно пожал плечами, и пошел в дом. Даже если он что-то и знал, то будет хранить молчание, пока не посчитает нужным рассказать правду. Кровь все еще стекала по его спине, были видны огромные раны, но это казалось, его не заботило. Мы все переглянулись и последовали за ним.

В дальней комнате на полу стонала Милана. Лицо приобрело землистый оттенок, губы потрескались.

— Что с ней?

Вардан нагнулся, разогнул ее руку:

— Походу тоже бессмертия захотела. И дозу не рассчитала, отрава убивает ее.

В другой руке девушки что-то блеснуло, я закричала, отталкивая мужа, и в этот момент Милана зашипела, и с какой-то нечеловеческой силой прыгнула на меня. А дальше только острая боль, и хриплый голос Миланы:

— Боль за боль Вардан…

Я ощущала заботливые руки мужа, шепот Дария и Рафаэля, все было покрыто туманом. И боль, та боль, что уносит тебя во тьму, та боль, что ведет к финишу, показывая, что ты завершила свой путь.

Глава 90

— Прямо в сердце… — слышу чей-то голос.

Жизнь вытекала из меня, стремительно, быстро, неизбежно. Я лежала на полу, голова на коленях у Вардана.

— Возьми меня за руку… не хочу уходить одна… — теплые дрожащие пальцы сжали мою руку.

— Родная ты выживешь, слышишь! Борись не уходи! — он покрывал мое лицо поцелуями, каждое прикосновение несло отпечаток любви и горечи. — Сделайте что-то примените свою силу! — сколько отчаяния в каждом слове. Мне стало еще больнее, я не хотела его страданий.

Мы были так наивны, полагая, что впереди у нас вся жизнь. Верили — все еще успеем. И вот время закончилось. Быстро. Неожиданно. Уже не будет нас. Не будет любви. Моя свеча догорает. Я ухожу с болью в сердце, оставляя его одного.

— Живи за нас двоих… — шепчу онемевшими губами. — Будь счастлив… — говорю, хочу этого и сама не верю.

Я обрела бесценный дар, нашла истинного, и должна уйти. Так и не узнав, каково это год за годом просыпаться рядом с ним. Судьба позволила мне сделать глоток счастья, понять каково это любить и быть любимой. И тут же все прервалось…

Больно уходить, так и не успев ничего сказать. Кажется, так много слов не высказано, столько ласки не подарено.

— Дарий… Рафаэль… берегите себя… берегите моего мужа… — шепчу из последних сил.

Тьма празднует победу, теперь я в ее власти, ниточка моей жизни оборвалась. Вардан целует меня, и я дарю ему свой последний вздох

— Николь, нет! — он тряс ее и не мог поверить. Когда они победили, когда прошли через все, она уходила из-за его недосмотра. Он должен был быть внимательней.

Сердце сжималось в тисках нечеловеческих мук, волк с трудом дышал. Он ощущал всю ее боль, все ее страдания, считывал каждую мысль, и это было невыносимо.

Если они связаны, почему небеса не забрали его? Зачем он продолжает существовать?

— Сделайте что-то! — без надежды кричал он.

— Вардан… — Дарий тронул его за плечо, оборотень поднял голову, из глаз вампира скатилась скупая слеза, — я не могу оживить…

— Николь, доченька! — Рафаэль упал на колени, прислонившись к кровоточащей ране на сердце.

В ней для Вардана и заключалась жизнь. Она дышал ей, обожал, и готов был пойти на любые муки, только бы она жила. Отдать все что угодно, лишь бы еще раз увидеть ее улыбку, ее взгляд. Только Николь умела так смотреть на него, что перехватывало дух. Только ее любовь дарила радость жизни. Сейчас водопад кровавых слез омывал его душу, боль сочилась из каждой клетки тела, и не было спасения, ничего не осталось без нее. Пустота, выжигающая все.

Он выл и продолжал целовать обмякшее тело. И не мог смириться. Волк ощущал, что в ней теплиться энергия, но она стремительно тает. Он хотел поменяться с ней местами, отдать свое сердце, только бы она продолжала дышать. Только небеса рассудили иначе, они ставили его топтать эту землю, дышать болью, и медленно день за днем угасать, оплакивая то, чего уже никогда не будет.