— Тим! — вскрикнула Алёна, хватая парня за руку.

Он сильно вздрогнул и непонимающе уставился на него:

— Тим, пошли, где машина? Мы успеем. Мы не опоздаем!

— Да? — скептически спросил он, но не стал спорить.

Поднялся, сказал:

— Пошли.

Машина обнаружилась на семейной парковке. Тот самый чудовищный вездеход Огнева. Алёна внезапно задохнулась: как так, огневская машина тут, а сам Огнев где-то там. В больнице. Тяжело раненый. Да что вокруг вообще происходит, а?!

Небесная синь медленно выцветала, рождая ветер, пока ещё не очень холодный, но отчётливо зловещий. В воздухе будто натянулась и теперь звенела страшная, напряжённая до предела струна…

Тим открыл дверцу и прыгнул на место водителя раньше, чем мама успела ему помешать. Пришлось ей садиться рядом, а Алёна забралась на заднее сиденье. В машине пахло дорогой, спешкой, тревогой, а ещё — парфюмом Огнева, тонкий такой пряный аромат, Алёна удивилась, как его раньше не замечала. Наверное, пока Огнев был рядом, не было нужды. А теперь как же ей не хватало этого мощного, спокойного, надёжного мужчины, которого можно, можно было назвать отцом! «Только бы выжил», — яростно думала Алёна, пристёгивая ремни. — «Только бы жил!»

Мама молчала. Цеплялась за последнюю надежду, как утопающий за соломинку. А может быть, тоже что-то чувствовала. Пирокинетическая паранорма обладает слабой способностью к ясновидению. Во всяком случае, близких и дорогих сердцу людей она ощущает достаточно остро. Алёне вспоминался случай с тем ножом. Но ведь обошлось тогда, разве не так? Обойдётся и сейчас.

Тим гнал машину, как сумасшедший, а за машиной гнался буран. Алёна увидела кипящую белую стену в каких-то сотнях метров позади, впечатлилась, сползла на сиденье обратно и зажала рукой рот. Мама молчала тоже, и Алёна подозревала, что мама тоже боится. Не за свою жизнь. А за то, что невольно собьёт настрой Тима. Флаконников явно находился в провидческом трансе, который помогал ему не совершать ошибок в дороге. Сбить этот транс неудачным словом можно было, как нечего делать. И — кувыркнуться в кювет, как минимум. Про максимум, учитывая несущуюся по пятам смерть, не хотелось даже думать.

Машина влетела в ворота Нижнего города в самый последний миг. Алёна, влипнув в заднее окно, видела, как сошлись в арке силовые щиты, отсекая непогоду, как скользнули, смыкаясь, тяжёлые створки. Успели!

В больнице усталый врач провёл маму в реанимационную палату. Тим опустился на лавочку, устало прислонился затылком к стене. Алёна пристроилась рядом, осторожно взяла его за руку. Пальцы шевельнулись в ответ на пожатие, но и только. Прошла целая вечность, прежде чем мама вышла из палаты.

— Что? — тихо спросила Алёна.

— Будет жить, говорят, — так же тихо ответила мама. — Пришёл в себя, узнал меня… Мне объяснит кто-нибудь, кой чёрт вы оба там делали? И почему мой капитан выглядит так, будто его дикие звери рвали

— Спасали мир, — уведомил её Тим, не поднимая век, а потом вдруг распахнул глаза, резко сел:- Капитан? Разве он всё ещё капитан?!

— Привет, парень, — безжалостно сказала мама. — Ты снова попутал время.

Тим улыбнулся, но так, что сразу стало понятно — язвительная мамина шпилька сейчас вернётся обратно, с довеском.

— Хорошо, — сказал Тим. — Очень хорошо.

— Что хорошего? — горько спросила мама.

— Понимаете, я всегда опаздываю, — честно признался он. — Всегда. Оно как-то само собой опаздывается, что бы я ни делал. А тут вдруг успел. Аж два раза. Ново.

— Ты сумасшедший, Флаконников, — сказала мама убеждённо. — Ты псих ненормальный! Со съехавшей набекрень кукушкой. Тебя надо держать в клетке!

— Мама! — возмутилась Алёна.

— Думаете, клетка поможет? — заинтересовался Тим.

Мама покачала головой.

— Элен, — сказала она, — забирай это несчастье ходячее, отмой его, накорми и пусть как следует выспится. На ногах вон еле держится уже.

— А ты…

— А я останусь здесь.

Позже, в тихом полумраке собственной комнаты — напольные светильнички оставила на треть мощности, — Алёна долго всматривалась в спящего Тима и думала…

«Мне всё равно, что ты такой. Мне всё равно, где и по каким временам ты сейчас бродишь. Всё равно, что ты — жертва чудовищного эксперимента, а твоя паранорма — одна из самых мощных и чудовищных в мире.

Всё равно!

Всё равно.

Всё равно…

Здесь и сейчас ты — мой.

Всё остальное пусть катится, куда покатится…»

Мама с Огневым появились вечером. Всё это время Тим безбожно проспал, Алёна даже начала за него беспокоиться. Мало ли, может быть, у него снова паранормальный срыв, только тихий, и не пора ли звать скорую… Но нет, Тим просто спал, дыхание было ровным, спокойным, кожа розовой, на кому не походило нисколько.

— Слава паранормальной медицине, — сказал Огнев, объясняя своё столь быстрое появление.