— Значит, говоришь, упасть должна была я, а увидеть ты, да?

— Обещаю, в следующий раз я тебе сфоткаю, Лиз! — сострила сестра, продолжая сотрясать истерически смехом душный воздух палаты.

— Дурочка! — я замахнулась в неё подушкой.

Наше веселье прервала вошедшая в палату мама: — Лиза, ты ещё не готова? — она возмущённо покачала головой.

— Мам, я хочу домой. Нам обязательно ехать к Семёновым?

— Лиза, ты опять, да? Дядя Миша с тётей Светой любезно предложили нам пожить у них на даче. Тебе нужно отдохнуть, набраться сил, дышать свежим воздухом. Это всё для твоего же здоровья! — мама начинала психовать, а это могло добром не кончиться. — Я, не раздумывая, согласилась, дочка! И отказываться не собираюсь! Давай лучше скажем им спасибо и будем собираться. Не знаю, как ты, а я устала от этих больничных стен!

— Хорошо… — выдохнула я, дальше возражать было бесполезно.

— Одевайся скорее. Нужно выезжать, иначе, ближе к обеду начнутся пробки — мама положила мой рюкзак на стул. — Всё остальное в машине. Я взяла всё, что ты просила, не волнуйся.

— Мам! Я же просила принести мне мой серый спортивный костюм! — возмутилась я, вытягивая из рюкзака ярко — красное, шерстяное платье. Как-то слишком для выписки…

— Это я настояла! — голосом, не терпящим возражений ответила Маша.

— А зачем мне косметика в деревне? Тоже ты положила? — моя сестрёнка, как всегда, была в своём репертуаре.

— Хватит бурдеть! Давай я тебя лучше накрашу! — она неисправима.

— Лиза! Время! — подгоняла мама. — Живо одевайся и выходи. Поставлю машину прогреваться, она сразу напротив входа. — мама два раза пикнула брелком. — Всё! Я бегом в ординаторскую, отнесу твои бумаги. Жди меня в машине… — её последние слова приглушила закрывающаяся дверь.

— Ну давай! — Машка стояла в полной боевой готовности, держа в руках мою косметику.

— Платье надену, а краситься не буду! — строго предупредила я сестру. Сейчас мне хотелось в мой старенький, удобный спортивный костюм, угги и огромную, тёплую куртку. Хотелось побыстрее очутиться там, куда меня везут, найти подушку, которая на протяжении двух следующих недель будет жертвой моих слёз.

— Лиза, ты хоть причешись! — удручённо пробормотал сестра.

Я рассерженно стянула резинку с волос, провела два раза расчёской и снова сделала высокий небрежный узел.

На улице было слякотно, местами до луж. Супер! Не промочить бы угги. Я потихоньку доковыляла до нашего старенького Ниссана — нога ещё немного побаливала. Я кое-как забралась внутрь. Мамы ещё не было. Чтобы немного скоротать ожидание, я начала нажимать кнопки стереосистемы, настраивая музыку.

Открылась водительская дверь и меня овеял запах знакомых духов. Пряный и одновременно сладкий, брутальный аромат Ambre Baldessarini, ассоциирующийся у меня с запахом настоящего мужчины, заполнил салон. Я поворачиваю голову…

— Привет, любимая! Я так скучал!

МАША

Мы ржали с тётей Леной, как умалишённые!

— Я бы всё отдала, чтобы увидеть её лицо, когда Лука сядет в машину! — сказала я, промакивая пальцами выступившие от смеха слёзы.

— И не говори! Надо было камеру в машине поставить! — и мы снова прыснули, чувствуя облегчение от того, что теперь у них всё будет хорошо.

ЛИЗА

— Ты что здесь делаешь? — хотя моё сердце затрепетало от радости, когда мой любимый сел в машину, разум отправил сердце в накаут одной левой.

— Опять похищаю тебя! — Лука заблокировал двери и одарил меня своей самой сногсшибательной улыбкой.

— Быстро открой! Где мама? — я запаниковала и начала кричать, попутно стараясь вспомнить, куда сунула свой телефон. В крайнем случае, буду угрожать ему полицией.

— Успокойся, детка! Не нервничай…

— Будешь свою невесту деткой называть! — кажется, я нащупала телефон во внешнем кармане рюкзака.

— Я её и называю сейчас деткой, детка! — он усмехнулся или мне показалось? Точно! Он еле сдерживает смех. — Ах ты! — я яростно налетела на него с кулаками. — Отпусти! Открой двери… — Лука перехватил мои руки и прижал к своей груди, а его губы пресекли мой поток ругательств поцелуем. Таким нежным, таким родным и трепетным, словно обещающим вечный рай в его объятиях.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, оторвавшись от него и гася в себе немыслимое желание продолжить наш поцелуй.

— Во-первых, я целую тебя. Во-вторых, я люблю тебя. И в-третьих, — он вытягивает из-под свитера цепочку с моим кольцом, — я забираю свою невесту домой. Я всё знаю, Лиза. Знаю, что она заставляла тебя делать. Мне так жаль, милая! — он устало вздыхает. — Как же ты ей поверила? Она никогда не была моей пациенткой! И доказательства, которыми она тебе угрожала, тоже — пустой звук! Она блефовала, а ты ей верила. И, естественно, никакой помолвки между нами, и в помине, не было!

От слов Луки моё тело, словно освобождается от цепей и оков, при помощи которых рыжая стерва управляла мной долгих два месяца, и на глаза наворачиваются слёзы облегчения.

— Прости меня! — шепчу я тихо-тихо, всё ещё продолжая осознавать его слова. Всё ещё не до конца веря, что Лука и его слова — не игра моего воображения — Я столько раз делала тебе больно…

— Тссс! — он слегка нажимает на мои губы указательным пальцем. — Ты была вынуждена и, более того, делала это ради спасения своего любимого, так ведь? — я с обожанием разглядывая его лицо сквозь слёзы и только спустя секунд десять, молча киваю.