— Совсем глухо?

— Да не, малой, что-то видно… только очень плохо. Или светит слабо, или мухи лампы засидели до полной непрозрачности…

— Это какие же мухи должны быть?! — изумился я. — И сколько должны гадить?! Давай другую версию, Борисыч.

— Подожди, — влез кэп. — Боб, пошарься-ка там!

— Э, вы чего? А если оно меня зохавает?!

— Кумо?

— Процесс активирован, капитан Заварзин.

Функциональный юнит, так и висевший на дверной раме, выпростал из-за спины еще одно щупальце и без колебаний запустил его на всю длину в коридор. Что характерно, биомеханическая конечность точно также канула во тьме, разве что не через полметра, а через полтора. А до того окуталась странным маревом.

— Кумо, газоанализатор и биосканер.

— Процесс активирован, капитан Заварзин… анализирую результаты…

— Не тяни!

— Это целый букет микроорганизмов зигомикотного типа с мицеллийными связями…

— Эй, а по-человечески?!

— Это грибы, капитан Заварзин. Просто плесень, но ее много. И она не закреплена на твердых поверхностях, а занимает весь объем помещения. Видимо, следствие невесомости, длящейся десятилетиями.

— С какого перепугу десятилетиями?! По засечкам «номера первого» на яхте четыре года прошло!

— Не похоже это на четыре года, — заупрямился мини-гекс. — За столь короткий промежуток этот тип организмов не сумел бы настолько распространиться. И еще. Похоже, здесь сформировался замкнутый биоценоз определенного типа — помимо грибов-аэробов я нашел зеленые водоросли в достаточной концентрации, чтобы перерабатывать углекислый газ, выделяемый ими. А вот микотоксинов явно в избытке, но они почему-то на водоросли не действуют. Равновесная система, сбалансированная, но очень уязвимая для воздействия извне.

— Откуда здесь зеленые водоросли?!

— Наверное, из системы регенерации воздуха, — пояснил Кумо.

— Ну и что нам дальше делать? — вслух поинтересовался Рин.

Я бы назвал этот вопрос риторическим, не будь он таким насущным.

— Эй, я в этот кисель не полезу! — моментально отперся Борисыч. — Токсины, говоришь?!

— У тебя замкнутая система регенерации воздуха, успокойся.

— Зато потом хрен отмоешься от этой гадости!

— Я с Рин-тян договорюсь, она специально для тебя отборную слизь сварганит, особо едкую.

— Малой, отвали.

— Ладно, если серьезно, я вижу только один выход — принудительное проветривание. Открываем шлюз — я имею в виду, настежь — и идем дальше. Думаю, всю эту гадость просто-напросто вытянет в трюм. Ну, если не всю, то большую часть.

— Кэп, не ведись! Это нам потом трюм отмывать!

— Есть такое слово — надо, — вздохнул Рин-сан. — Похоже, это единственный выход. Приступай, Алекс.

— Борисыч, на выход.

— А?..

— Вылезай, говорю, и за борт цепляйся где-нибудь в сторонке от шлюза. Дальше мы сами справимся…

… стоит ли говорить, что метод сработал? Правда, чем дальше от шлюза, тем менее эффективно он себя показывал, что и немудрено. Тем не менее, этим нехитрым способом мы расчистили проход от шлюза до обитаемой палубы — замкнутого коридора в форме вытянутого овала, с одной стороны которого располагались ходовая рубка и вспомогательные помещения команды, с противоположной — владения главного энергетика и пункт управления прыжковым генератором вкупе с реактором, а по «бокам» — каюты. Причем, судя по схеме, целый сектор, тот, что справа (если смотреть сверху по направлению к носу яхты), отводился в единоличное владение леди Аннабель Рокуэлл.

Дальше дело пошло веселей, хоть Борисыч долго возмущался бардаком, учиненным в грузовом трюме. Возмущаться возмущался, но дело свое делал — шастал по коридорам, заглядывая во все закоулки, включая каюты команды и служебные помещения. Здесь, кстати, проблем с запорами не возникло — такое ощущение, что кто-то намеренно открыл все замки, какие только возможно. А значит, утечки воздуха этот кто-то не боялся. Да ее и не было, иначе автоматика принудительно бы задраила переборки в борьбе за живучесть судна. Повсюду, что характерно, царило запустение, но не как после аварии или сильной встряски, а именно что как в поселении, покинутом людьми, и постепенно поглощенном окружающей средой. То есть все вещи, мебель и приборы были на месте, но похоронены под толстенным слоем где грибов, а где и водорослей. Которые, кстати, на глазах скукоживались и теряли товарный вид, поскольку вместе с Борисычем в гости являлся вакуум с соответствующей температурой. Собственно, к комплексу командных помещений наш механик подходил, кроша подошвами хорошо промороженные растительные остатки. Благо, не скользил — и осторожность соблюдал, и мощность магнитов удвоил. И все это в полной тишине ввиду отсутствия атмосферы, а то бы еще и хруст жуткий стоял.

Ходовая рубка, в которой Борисыч остановился перевести дух, поражала тем же запустением, что и коридоры до того. Плюс ни одного огонька, ни единого самого завалящего диода, ни треска, ни шороха вентилятора…

— Все дохлое, — вынес неутешительный вердикт механик. — Обесточено напрочь, и плесенью заросло. Охренеем тут что-то искать.

— Это-то как раз не беда, — отмахнулся капитан Рин. — Главное, убедиться в безопасности. А там дело техники — просушим, продуем, просеем пыль. Стенки просветим сканером… да чего я тебя учу? Сам все знаешь.