— Ч-черт…

— Что там, Алекс?

— Я, кажется, понял, зачем позвали доктора… провести ампутацию.

— Уверен?

— Да по всем признакам… слишком уж срез идеальный. Такой только специальным инструментом можно сделать.

— Значит, пытались бороться… Кумо, да ты его освободишь наконец?!

— Я прикладываю все усилия, капитан Сугивара.

— Плохо прикладываешь!

— Номер третий не слушается приказов. Такое ощущение, что мои сигналы глушатся, и с каждой секундой все сильней. Фон усиливается.

— Да что за фон, симатта?!

— Природа неизвестна.

— Алекс! Еще что-то видишь?

— Ну, скафандр перед операцией с пациента явно стянули, по крайней мере, по пояс.

— С чего решил?

— Лежит характерно, складкой. Как если бы тело в нем внезапно растворилось, и он бы упал естественным образом. Специально так не положишь.

— Растворилось, говоришь?.. Есть! Кумо, связь восстановил?

— Нет, сэр.

— А как же он тогда выбрался?!

Действительно? К черту скрин, тут явно что-то более интересное творится. Ага… ты смотри-ка, номер третий совсем белесый стал! Настолько толстый слой слизи? Или?..

— Кэп, а чего это он?

— Похоже, ориентацию потерял…

— Да ладно! С фига ли он крутится? Что, сразу все сенсоры вырубились? Или их помехами забило?

— Фиксирую сторонний фон, капитан Заварзин. Природа неизвестна.

— Но ведь что-то же должно фонить, так? Каменюка вроде не радиоактивна…

— Радиацию я бы обнаружил, капитан Заварзин.

— Ну а что тогда?! Чего молчите? Или хотите, чтобы я это сказал?!

— Алекс, уймись.

— Да ладно тебе, кэп! Вывод же сам собой напрашивается: фонят «сопли»! Вот только как?! Это же субстанция с человеческой ДНК…

— Я тоже в замешательстве, капитан Заварзин. Как биологический объект может так фонить?

— Биотоки? — от безысходности предположил я.

И, как это обычно и бывает, попал пальцем в небо, потому что Кумо незамедлительно ухватился за эту идею:

— Пожалуй, это может сработать, капитан Заварзин… только я не нашел в базах упоминаний о биологических объектах с настолько мощной энергетикой. Если бы так фонил стандартный организм, человек или какое-нибудь животное, да и любая белковая форма жизни, она бы саморазрушилась от воздействия паразитных токов…

— Потом рассуждать будете, умники! — влез в научный спор Рин-сан. — Алекс, я сейчас дверь открою, а ты обработай номера третьего как следует. Готов?

— Нет!..

— Давай!

В этом весь Рин, м-мать! А, ладно… прыжок в сторону, плазмер рвануть из кобуры и давануть на спуск. От души, чтобы хороший факел получился, дальнобойный — от двери и до «процедурки». Ну и поводить огненной струей крест-накрест… ф-фух, вроде получилось.

— Никак обгорел, а, кэп?

— Черным стал, — подтвердил Рин. — Кумо, что со связью?

— Кажется, нащупал… нет, срыв канала.

— Пробуй еще. Крутиться он перестал, значит, в обстановке ориентируется.

И еще как, судя по целеустремленности, с которой номер третий попер прямо на нас! Не столь грациозно и ловко, как до термической обработки, но все равно страшно и неотвратимо. И пару щупалец задрал, угрожающе покачивая «когтями»!

— Кэп, мне кажется, или он проявляет признаки агрес…

Договорить я не успел — пришедший к аналогичным выводам капитан Рин дал волю рефлексам, то есть попросту всадил сгусток плазмы в центральный модуль биомеханоида. Целеустремленности у «кракозябры» моментально поуменьшилось, но она продолжила двигаться в нашем направлении, справедливости ради — исключительно по инерции. Щупальца подломились, остатки «тела» плюхнулись в слизь, и еще метра через полтора номер третий окончательно затормозился, превратившись в кучу металлического хлама, изрядно разбавленного хитином.

— Что-то слишком просто…

— Кэп?

— Погоди, Алекс… ага!!!

Уж не знаю, что так обрадовало коллегу по опасному бизнесу, лично я в восставшем из мертвых механизме ничего хорошего не увидел. Скажу больше — откровенно перетрусил. Потому что это ненормально, когда оживает машина, лишенная блока управления. А в том, что кэп не промазал, я был уверен на сто процентов. Получается, что? Правильно — мистика. Или иная неведомая хрень. И то, и другое меня страшит. А когда мне страшно, я действую на рефлексах…

Два факела скрестились на номере третьем, и он замер в странно покореженной позе — скрученные щупальца и перекошенные сегменты на фоне пузырящейся от жара слизи смотрелись… я бы сказал, инфернально. А потом функциональный юнит одномоментно рассыпался на мелкие детали, как будто одновременно во всем его теле исчезли хитиновые элементы, служившие основой, к которой крепились металлические части. Разом, как испарились. И все его сегменты, крюки, когти и прочие «кирпичики» ссыпались на пол неряшливой кучей, расплескав горящие «сопли».