— Млять, нет! Наша встреча с тобой была случайной… Просто судьба снова свела, и я не смог устоять… Хотя вру-у-у…

— У-у-у… — подвывала мне горячая жена босса, то отпуская ремень, то снова натягивая его на моем загривке.

— Мстил, потому что, млять, как объяснить… ты стала-а для меня примером богатой зажравшейся сучки-и.

Вслед за натягиванием ремня я то пронзал ее медленно и глубоко, на всю длину своего нехилого члена, то максимально увеличивал амплитуду своих движений. Она так эротично стонала и текла, текла на моем члене… В серых глазах — мутная пелена страсти.

— А когда узнал, что первоисточником благополучия семьи Горяиновых являются деньги от продажи оружия, злость моя-а только увеличила-а-ась… — И показал немного своей злости, яростно толкаясь вперед…

Ирина попыталась сфокусировать взгляд, вынырнуть из марева страсти.

— Валера, я не понимаю, о чем ты говоришь? П-причем тут деньги от продажи оружия?! — Голос немного хриплый, надсадный, взгляд, несмотря на все попытки вынырнуть, пьяный, ведь я без устали трудился, продолжая ее брать.

— При том, что после создания фирмы «Новатор», различные однодневные фирмы, так или иначе контролируемые генералом Кольцовым, перевели на ее счет энную огромную, по тем временам, сумму.

Припечатал в глубине.

— У-у-у, — отозвалась Ирина.

Наверное, это был подарок на вашу свадьбу…

— У-у-у, — продолжала подвывать царевна-лебедь.

— А ты думаешь, из каких средств сначала был реконструирован один завод, а потом построен второй?

— Я-я не знала, Валера, поверь, не знала…

Ремень снова натянулся, смотрим друг другу в глаза…

— Поверь, — повторила царевна-лебедь и нежно коснулась моих губ сладким поцелуем.

Поверил, накрыл сладкий девичий рот голодным собственническим поцелуем, жадно посасывая влажные лепестки губ моей нехорошей. Я сейчас всему готов верить. Помнится, на суде вдова генерала Кольцова тоже отрицала свою осведомленность о махинациях мужа, более того, была искренне убеждена, что Володя не смог бы так поступить, он человек чести. Чем меньше людей посвящено в тайну, тем проще ее сохранить. Иначе неизбежно возникнут вопросы, откуда дровишки, точнее, капуста.

— Оказывается, у тебя была тысяча причин меня ненавидеть и ни о-о-одной любить.

— Почему же? Была одна очень весомая причина для любви… Я за шестнадцать лет не смог забыть, как сладки поцелуи генеральской дочки.

Ирина засмеялась, но уже через секунду смех перешел в стон. Больше я уже не замедлялся, на максимальной скорости врезался в жаркую плоть до тех пор, пока не услышал ее бессвязные крики: «Больше не могу…. У-у-у…» — и характерный выдох, с которым всегда кончала моя нехорошая.

— У-у-у, — вскоре присоединился к Ирине я.

Как же чертовски сладко, чертовски хорошо! Вдох-выдох… Прислонил царевну-лебедь к себе, начал целовать нежно-нежно, скорее даже невесомо полизывать ее губы. Меня просто расплющивало от нежности, она пузырилась во мне, того и гляди в умилении слюни начну пускать. Легонько провел пальцами по точеному плечику, такая красавица — и теперь моя. Неужели МОЯ? Натянул штаны, подхватил Ирину на руки и шагнул по направлению к гостиной. Опустился вместе со своей ношей на мягкую поверхность дивана. Настало время нежности и дальнейших серьезных разговоров, я больше не намерен ни с кем делить свою любимую женщину. И очень надеюсь, она готова к таким мгновенным изменениям в своей жизни. Отвел влажные волосы с лица и снова заглянул в серые глаза.

— Ира, я забираю тебя и сына у Горяинова.

Она молчала, ничего не отвечала на мое наглое заявление, на красивом лице появилось непонятное выражение задумчивости. Молчала, черт возьми! Сердце тревожно бабахнуло в груди. А вдруг Ирина рассматривает меня исключительно лишь в качестве любовника и совсем не намерена связывать со мной свою судьбу?! Вдруг царевну-лебедь все устраивает в своем браке?! Со стороны ее жизнь кажется шикарной и беззаботной, а я тут размечтался, дурачина…

— Что такое, Ирочка? О чем задумалась? — А сердце замерло в груди, боясь услышать подтверждение моим паническим мыслям.

— Валера, ты спрашивал недавно, люблю ли я мужа… Мне надо любить, а иначе — очень больно и страшно. Когда я захотела от него уйти, Сергей избил меня до полусмерти, я месяц провалялась в больнице, и пригрозил, что, в случае моего плохого поведения, разлучит с сыном.

Пальцы хищно хрустнули, благо я успел их убрать со статуэточного тела моей нехорошей. Мразь! Какая же Горяинов мразь!

— Ему плевать на законы и мои материнские права. У мужа все значимые люди города в друзьях: бизнесмены, высокопоставленные чиновники, судьи, прокуроры, даже главный психиатр о-области. Сергей с-сказал, — слезливо задрожал женский голос, — что невменяемой женщине никогда не отдадут ребенка.