–Это поручни, сэр, – пояснил он. – Они могут быть инфицированы, так что беритесь, пока перекись не выветрилась.

Судья сошел на перрон и сразу закашлялся – ему показалось, что всюду в воздухе витает этот отвратительный запах водородного соединения, которым они здесь пытаются спастись от боевого газа. Ему протянули респиратор, а Лонсдейл вмиг оказался за его спиной с синим облегающим дождевиком в руках.

–Наденьте, сэр.

–Во-первых, здравствуйте, Джонатан. А во-вторых, зачем? На мне есть плащ, я не боюсь замерзнуть.

–Мы не знаем толком, сэр, чем именно они отравили чуть ли не половину города, и как это «что именно» распространяется, так что от греха подальше стараемся выполнять требования вирусологов из королевской химической защиты, – инспектор кивнул на «чумных докторов 21 века» в защитных костюмах и противогазах. Они вторили ему:

–В таком виде, сэр, мы не имеем права допустить вас в зону химического заражения…

Оуэн повиновался. Но это жуткое словосочетание – «зона химического заражения» – врезалось в его память и сразу навлекло какие-то жуткие ассоциации с самой мрачной научной фантастикой, которую он только читал в юности. Да и антураж этому способствовал – пока ехали в микроавтобусе до городского госпиталя, в котором лежали Скрипаль с его дочерью, картины из окошка открывались коронеру ужасающие. Некоторые домики этого славного, некогда милого городка, где он бывал еще во время учебы в университете, запомнившиеся ему своими разноцветными фасадами, поднимавшими настроение даже в самую дождливую погоду, были сейчас обтянуты полиэтиленом. Другие – начисто облачены в белые матерчатые чехлы, прямо с крышей, до самой печной трубы. По улицам Солсбери разъезжали большие, цвета хаки, военные машины, которые что-то неразборчиво вещали из рупоров и обдавали городские мостовые из огромных шлангов пенящимся раствором, оставлявшим после себя на камнях иссиня-белый осадок, похожий на известь. Народу здесь не было вовсе – а если и встретилась пара прохожих, то тоже одетых в защитные маскхалаты с противогазами, и спешащих, очевидно, по крайним необходимостям. Хотя – куда здесь было спешить? Магазины и торговые центры тоже были обтянуты кожаными мешками, какими пользуются обычно дезинсекторы, протравливая от паразитов маленький дом («И как только умудрились пошить таких размеров?»), в небе слышен был треск военных вертолетов, сам по себе внушающий ужас гражданскому человеку, а витающий в воздухе дождливый туман, казалось, соткан был из газов – то ли отравляющих, то ли спасающих от отравления. Туман этот закрывал свет солнца, снижал видимость на улицах, отделял дома друг от друга словно белой стеной, и создавалось впечатление, что жизнь уже никогда не вернется в отравленный город.

–Целый город на карантине? – удивился Оуэн.

–Многие эвакуировались, – ответил Лонсдейл, сочувственно глядя на пейзажи за окном. – Тем, у кого за пределами города нет родственников и кому, простите за выражение, некуда бежать, продукты и товары первой необходимости доставляются на дом… Это все ваши русские – если надо устранить путинского врага, не остановятся перед тем, чтобы полмира удавить…

–Почему это они мои? – обиженно ответил коронер. – И почему, собственно, вы здесь, Джонатан?

–По поручению нашего контртеррористического отдела. Я теперь в нем состою, да будет вам известно. Так что отныне все крупные политические дела – не только ваша индивидуальная прерогатива. Кстати, не понимаю, почему Мэй в первые же дни после отравления не направила вас сюда?

–А, мне кажется, я понимаю. Ведь официальная информация об отравлении боевым веществом поступила только день или два назад. А само по себе мое появление здесь, наряду со специалистами Скотланд-Ярда, до получения точных сведений о «русском следе» в случившемся, могло негативно сказаться на результатах следствия, поначалу казавшегося общегражданским…

–Да уж, казавшегося.

–О чем это вы?

–Тот парень, сержант полиции, который оказался в госпитале вместе со Скрипалями – он ведь всего-навсего взялся за дверную ручку их дома, когда производил обыск, стандартное следственное мероприятие. И оказался в числе наиболее пострадавших. А всего пострадали 21 человек! И еще 46 обратились за медицинской помощью без очевидных признаков отравления! Да еще человек 500 могли невольно контактировать с ними в месте происшествия! – всплеснул руками инспектор.

–Да знаю я, – отмахнулся Оуэн. – Вы мне скажите, место происшествия осмотреть не получится?

–Да что вы, ни в коем случае. Там все оцеплено и помещено в изоляционный материал, работают вирусологи и химики едва ли не со всего мира. Только благодаря им и удалось предотвратить трагедию, сравнимую по масштабам с Чернобыльской аварией. Еще бы день-другой и жертвы – причем, с летальным исходом, – исчислялись бы тысячами… А ведь вы тогда как в воду глядели.

–Когда?

–Когда мы осматривали место убийства Глушкова в Кингстоне, помните? Вы еще тогда сказали, что, если русские снова встали на тропу войны и начали душить конкурентов Путина – как задушили Березовского, – то скоро придется ждать и отравления каким-нибудь сильным химическим соединением, наподобие того, которым был отравлен Литвиненко.

–Не помню, я ли это сказал… Но на русский след похоже. Виновных установили?

Лонсдейл откашлялся и зачитал как по писаному:

–Мы получили от транспортных компаний сведения о прибывавших и убывавших из Солсбери лицах, не являющихся местными жителями, в течение дня-двух после 4 марта. Почти у всех были уважительные причины – родственники, командировка, отпуск. Но двое были просто так, будто бы местный собор посмотреть. И что бы вы думали – русские. Их личности устанавливаются сейчас, понятно, что под своими именами селиться в отеле они не стали бы. Как и в деле Глушкова, налицо гомоэротический след – портье показал, что всю ночь накануне 4 марта они кувыркались в двухместном номере, снятом ими на двоих… 17

Оуэн улыбнулся- подобную глупость он сегодня уже слышал от журналистки, интервьюировавшей Лугового и Ковтуна. Следствие, конечно, покажет, и выводы его могут быть не в пользу русских, но всерьез цепляться за такую дурь в деле поиска виновного могут только ретивые, но не очень умные борзые из Скотланд-Ярда. Писать подобное в докладе он бы никогда не стал.

–И как они умудрились отравить Скрипалей?

–На этот счет есть три версии. По первой – впрыснули яд в букет цветов, который Скрипали купили на местном кладбище, куда отправились с утра в тот день, чтобы возложить на могилу похороненных здесь жены и сына. Уже после они пошли в торговый центр… Но для этого надо было встать к ним очень близко, а мы таких прямых контактов подозреваемых со Скрипалями не зафиксировали. Конечно, против этой версии еще играет непродолжительность контакта с «Новичком» при таком раскладе, но проверять будем все – следствие еще только в начале пути… По второй – яд был впрыснут в вещи Юлии Скрипаль при ее отлете из Москвы в Лондон. Но эту версию мы исключаем начисто, так как при столь длительном контакте с отравляющим веществом она бы живой даже до Лондона не долетела. И, наконец, третья, самая правдоподобная – отравление ручки двери дома Скрипалей. На нее натолкнуло отравление Ника Бейли. Он никаких вещей не трогал, кроме домашней обстановки, а в дом предполагаемые преступники, как я уже сказал, не входили. 18