Занося клинок над центром трехлучевой звезды, я думал о том, что инквизиторы знали многое из того, что доступно сейчас семи поколениям одаренных. К примеру, в их пытках не только не проливалась кровь, но и в вершимых казнях не использовалось созданное из металла оружие.

Железо принадлежит к стихии Земли — самой малопопулярной среди тех, кто выбирал направление боевой магии. Очень непростая в освоении универсальная сила, которая может быть как дружелюбна, так и враждебна сразу ко всему.

И вороненый клинок, как теперь догадываюсь, Эльвира взяла не просто потому, что может взять такое эксклюзивное оружие: только сейчас я почувствовал в сабле мягкую, но в то же время неотвратимую силу.

Не знаю, почему удар обычным клинком должен был убить созданного из Тьмы и Крови симбионта. Да, страшное существо, которое — выпусти его наружу, разметало бы в щепки всю усадьбу, перед обычным железом беззащитно. Если конечно знать, как и куда бить.

В голове у меня вдруг с предельной четкостью зазвучал голос фон Колера:

«…если говорить о моей вере, то я верю в Бога. Верю, как в нечто высшее, в силу, которой подчиняются процессы нашего мира. И я верю в то, что наш бог — это весь обитаемый мир. Вся наша планета как единый организм, а мы в нем — отдельные клетки. И я верю в то, что наше предназначение как владеющих темной силой, удерживать равновесие…»

Гея. Мать-Земля — подумал я вдруг, накладывая свои догадки на слова профессора.

Озарение словно помогло мне максимально сосредоточиться, и взять себя в руки. Себя, и клинок — готовясь нанести удар недрогнувшей рукой. Абстрагировавшись от происходящего, стараясь не обращать внимание на шелест голосов в голове и окутывающую ватную пелену.

Примериваясь, тщательно вымеряя удар, вдруг понял — действия, и биения жизни в симбионте я вижу с запозданием. Воспринимаемое мной время реагировало с задержкой, словно не сразу откликающаяся на движение руля яхта. И от осознания этого у меня вновь пошли по спине мурашки — как бывает в тот момент, когда понимаешь, что только что избежал смертельной опасности.

Тьма, на первый взгляд, абсолютна бездушна. Но в то же время она является частью чего-то большего, обладая разумом, недоступным нам к пониманию. И разбуженная нашей кровью часть истинной Тьмы, оживленная в симбионте, не хотела умирать. Тьма не хотела умирать также, как совсем недавно девушка со взглядами трепетной лани. Девушка, которая оказалась самой настоящей, не знающей жалости душегубкой — в этом они с Тьмой невероятно схожи.

Наблюдая за ритмом биения оживленной нашей кровью Тьмы, я поймал запаздывающий ритм. И когда опустил клинок в центр звезды, еще за миг до удара понял — я молодец, и все у меня получилось.

Ладони ожгло, словно попал под удар тока — так, что встряхнуло и пробрало до самых кончиков зубов. Едва сдержавшись от вскрика, я преодолевая боль еще крепче сжал рукоять, и тут же сверху легли руки Валеры и Эльвиры — которые помогали мне удерживать саблю.

Не желающая расставаться с жизнью Тьма, материализовавшаяся в безголовой змее симбионта, забилась в предсмертных конвульсиях. Вновь стегануло по ушам идущим словно отовсюду криком, но мы держали клинок крепко — и постепенно ватная пелена ослабевала, сонм голосов в голове утихал.

Из созданного нами неразумного симбионта Тьмы и Крови постепенно уходила жизнь. Очень медленно, чем еще более в моем представлении усиливая сходство со змеей: однажды я наблюдал, как анаконде вбили охотничью пулю в голову — так, что разнесло в клочья. Это было утром, а когда я проезжал мимо после полудня, безголовая змея еще активно шевелилась.

Впрочем, созданный нами симбионт «умирал» быстрее. Шли долгие минуты, постепенно складывающиеся в четверть часа. Все это время симбионт бился в слабеющих конвульсиях, а мы все находились в неподвижности, придерживая воткнутый в сердце звезды клинок.

Вскоре сквозь пелену раздался прочувствованный мною каждой клеточкой полустон-полувздох, ватная пелена полностью исчезла, а шелест сонма голосов в голове пропал. Остался только непрекращающийся звон натянутой струны: чистой энергии в созданном нами конструкте было невероятно много.

Жизнь из симбионта ушла, а вот то, зачем он был создан и усилен, осталось. И наша защитная конструкция предназначалась не для того, чтобы оградить нас от созданного существа (хотя это и присутствовало как функция), а в первую очередь для того, чтобы аккумулировать энергию, высвобожденную в ходе жертвоприношения.

По обговоренному плану, начинать сейчас должна была Эльвира.

— Стоп, — используя мыслеречь, произнес я. И почувствовав на себе взгляды, поднял глаза и покачал головой.

— Ждем, — одними губами сказал я, когда принц с царевной на меня посмотрели.

Медленно потянулись секунды, складываясь в минуты. Мы по-прежнему все втроем сидели, опустившись каждый на одно колено, и придерживали воткнутый в центр клинок — который едва заметно вибрировал от силы собранной в конструкте энергии.