Шрифт:
Я усмехаюсь, и делаю глоток обжигающего чая с жасмином. Терпеть его не могу, но мать всегда об этом забывает.
— Крайний раз она приезжала с Романом, — слегка кривит лицо. Она никогда не любила моего товарища. — Неужели они вместе?
— Вместе. Ждут ребёнка, — киваю я.
— Надеюсь, что это не остановит тебя, Илья.
Глава 5.
Альбина.
— Ты специально озвучил новость о моей беременности перед Ильей, чтобы его задеть? — спрашиваю, забираясь на заднее сиденье такси.
Праздник закончился и в целом прошел хорошо, если не считать встречи с Громовым. Ромка поворачивает лицо в мою сторону и щурит глаза, изучая меня.
— По-твоему я похож на придурка?
— Нет, не похож, — отрицательно мотаю головой и устремляю взгляд на дорогу. — Просто он был единственным на твоем Дне рождении, кому ты признался.
Ромка хмыкает, откидывается на спинку сиденья и закидывает руку на моё плечо. От него пахнет крепким алкоголем и сигаретами, отчего тошнота тут же подкатывает к горлу.
— Послушай, Аль, мне кажется, что ты раздуваешь из этого слишком большую трагедию, — Ромка на секунду осекается, будто жалея о своих словах, но тут же продолжает: — В конце концов, Илья — мой хороший друг. И он должен за нас порадоваться.
Мы ненадолго замолкаем. Похоже, у нас отличное мнение на этот счет. Ромка слишком много выпил и поэтому взвинчен — обычно он никогда не повышает на меня голоса. К тому же, я не хочу развивать из этой темы грандиозный скандал, потому что мой жених сегодня именинник и должен получать только позитивные эмоции. Сказал и сказал, но я почему-то то и дело вспоминаю лицо серьезное Громова.
Его поведение в целом казалось невозмутимым — челюсти плотно сжаты, движения уверенные, а голос не звучал удрученно. Только глаза выдавали то, что на самом деле творилось у него на душе. Ему было больно и неприятно слышать о моей беременности.
Мы приезжаем домой с горой подарков, которые оставляем в гостиной. Сегодня нет времени и сил, чтобы их разбирать. Я направляюсь в душ, где долго стою под теплыми струями воды и переосмысливаю произошедшее.
После беременности Полиной я всегда думала, что больше не отважусь на ещё одного ребёнка. Это не всегда заканчивается счастьем, уж это я знаю. Но время шло, раны на сердце понемногу рубцевались, переставали кровоточить и с каждым прожитым днем я всё отчетливее понимала, что многое отдам за то, чтобы ещё раз родить малыша. Мне вновь хотелось ощутить в себе пинки, хотелось наконец услышать долгожданный младенческий крик и прижать ребёнка к груди.
Когда выхожу из душа, Ромка ещё не спит. Лежит на нашей общей кровати и внимательно на меня смотрит.
— Что-то не так? — снимаю с влажных волос полотенце и чувствую себя неуютно под его слишком серьезным взглядом.
— Хотел спросить у тебя, Аля. Неужели тебе жалко Громова? Правда жалко, после всей той боли, которую он тебе причинил?
Прошлое снежным комом наваливается на меня в эту же секунду, заставляя нестерпимо колоть в области сердца. На мгновение кажется, что я задыхаюсь, что воздуха здесь слишком мало для того, чтобы нормально вдохнуть.
Прикрыв глаза, вытряхиваю воспоминания из головы и беру себя в руки. Мне больше нельзя волноваться. Мой ребёнок не должен чувствовать себя во мне некомфортно. Я должна стать для него идеальным сосудом для вынашивания.
— Перестань, Ром. Просто… чёрт, наверное, мне было бы проще, если бы у него была жена, дети и дом полная чаша. Всем было бы проще — тебе, мне и ему.
Потому что я чувствую себя неуютно-счастливой рядом с Ильей. Будто ощущаю себя виноватой за то, что у него этого нет.
— Прикажешь подыскать для него супругу? — усмехается Роман.
— Что? Ты сейчас на полном серьезе? — подхожу к кровати и забираюсь под тонкий плед. — Я пошутила, Ром. Просто пошутила. Забудь.
Несмотря на то, что в доме тепло, меня почему-то морозит. Я с головой накрываюсь пледом и вздрагиваю, когда руки Романа меня касаются. Даже в темноте мне мерещатся пронзительные синие глаза Громова, и я мягко отталкиваю от себя жениха, не имея желания заниматься с ним сексом.
— Я не знаю, можно ли мне… — произношу, оправдываясь.
— Мне теперь всю твою беременность не касаться тебя? — удивляется Роман и, обидевшись, отворачивается на другую сторону.
— А на твою свадьбу я надену то красивое голубое платье с огромным вырезом на груди… Помнишь, я купила его на распродаже? — спрашивает Дашка, заваривая чай.
— Даш, не торопись, — мягко останавливаю её.
— Подожди! Стой-стой, Кудряшова! В каком это смысле не торопиться? — Дашка со всей силы плюхается на стул, заставляя его громко скрипнуть. — Вы отменили свадьбу? Это из-за Ильи, да?