На углу стола обитал прибор, о котором среди прочих сотрудников ходили слухи — один фантастичнее другого. Никто никогда не видел, чтобы Мягков притрагивался к устройству. Никто никогда не видел, чтобы оно издавало какие-то звуки, мерцало индикаторами или шевелилось. Однажды даже случился некий инцидент, когда завхоз предложил переставить это в личный музей Семьи Фишер — в архивный отдел. Кирилл тогда ничего не ответил. Он только продолжал невыразительно смотреть своими бесцветными, сонными глазами, практически не моргая и, кажется, не особо дыша. В итоге завхоз не выдержал и скомандовал отступление, а прибор продолжил нарушать фэн-шуй на своей позиции.

Сейчас аппарат впервые за многие, многие годы орал, вибрировал и подпрыгивал. Мягков смотрел на него с интересом. Потом, проведя двумя пальцами по лбу и украдкой вздохнув, поднял трубку.

— Алло, Кирилл? — донесся чудовищно искаженный, но знакомый голос. — Это Саймон. Мне нужно с вами кое-что обсудить.

Выждав пару секунд и кивнув чему-то, Мягков ровным тоном произнес:

— Здравствуйте, Саймон. Рад, что вы живы. И похоже, у вас все хорошо.

— Анализ тембра провели? — засмеялись на той стороне трубки. — Что, даже с такими помехами? Понимаю. Кирилл, вы помните дачу?

— Несомненно, — одновременно с беседой свободная рука «консильери» двигалась над столом, разворачивая таблицы данных, фиды со спутников и наземных камер, составляя краткие запросы и пролистывая не менее краткие ответы. — Когда мне требуется прибыть?

— Когда проверите, что там чисто, — голос посерьезнел. Мягков чуть отодвинулся от трубки и посмотрел на нее по-новому, без привычной сонливости век. — Мы пойдем пешком, это минут двадцать, если не торопясь.

— Вы с компанией, принято, — снова кивок, который никто, конечно же, не мог видеть. — А я?

В динамике зашуршало. Кажется, на заднем плане шепотом спорили. Можно было включить усиление и фильтрацию сигнала, но не имело смысла. Похоже, все нужные данные упадут в руки Кирилла Мягкова, как рекомое яблоко на голову Исаака Ньютона: сами и в свой срок.

— Вы — лучше один, — наконец решительно свистнула трубка. — Есть причины.

— Несомненно, — Кирилл умел не настаивать. — Двадцать минут. Дача. До скорой встречи, Саймон.

— До скорой, — несущий сигнал мелко загудел. Трубка легла на клавиши. Будто не велось по нему только что никакого разговора, аппарат успокоился и заснул. Вероятно, опять на многие, многие годы.

***

— Я одного не понимаю, — сказала Магда, когда они свернули с гравийной дороги на совсем мелкую тропку. — Все эти дома… Двадцатый век, да? Их же вроде строили едва не вручную. И каждый выглядит так, словно стоит на своем месте не меньше десятка лет — ну, я не очень шарю, но примерно. Вопрос! Где вся та армия реставраторов с кисточками и этими… молотками, во! — которая поддерживает иллюзию?

Она сорвала сочную костянку малины и кинула в рот. Назар, топая в хвосте, молчал, улыбался и вертел головой. Казалось, он старается впитать и запомнить решительно все увиденное, услышанное и даже учуянное. Саймон тоже запустил ладонь в малинник и добыл пару ягод:

— К вопросу о технологиях. Конечно, если ты колупнешь краску на ближайшем доме, она окажется той самой, масляной на основе олифы конца двадцатого века, двести процентов аутентичности. Но когда ты отойдешь подальше, на месте царапины вырастет новый слой. Тот же цвет, та же текстура; уже изрядно состаренный и в трещинах. А малина, которую ты слопала, завтра созреет заново.

— Полиморфные нанофабрики, — спокойно заметил Назар. — Очень дорого и очень энергоемко. Земля действительно богатая планета, — он снова улыбнулся. — Но красивенько. Правда.

Девушка с подозрением уставилась в кусты.

— Стоп, то есть, я сожрала?..

— Да настоящая она, настоящая, — поймав губами одну из ягод с ладони, Саймон протянул вторую Магде. — На, не бойся. Слышал, в колониях за крохотную упаковку ломят дикие цены.

— А и fosz c ним, — та ухватила лоцмана за запястье и притянула чужую руку ко рту. — Верно говорят: дают — бери. Уж не хуже биоматричной «пули».

В какой-то момент Саймон отчаянно пожелал стать андроидом. Судя по жару, потекшему со скул на уши, господин Фишер сам сейчас напоминал спелую малину — цветом. Ему показалось, или это был кончик языка?!

Впрочем, Магда либо не заметила такой садово-огородной мимикрии, либо сделала вид. Да и внимание ее уже переключилось на новое действующее лицо, вернее, морду.

— Слушайте, сколько же их здесь? Kocicka, кис-кис-кис! Какая ты красивая!

— Это кот, — справился с гормонами Саймон, приседая и протягивая уже пустую ладонь. Молочно-белый, но с черными шапочкой и спинкой, пушистейший зверь повел желтыми охотничьими глазами и бдительно ткнулся носом. — Его зовут Кузьма, он местный. Охраняет территорию.