— Не соль, а спайс.

Лоцман покосился на смарт, прислушался к чутью, убедился, что в рубку никто не нагрянет ближайшие минут пять, и принялся пересказывать сюжет известного романа.

— А теперь обрати внимание, — подвел он итог уже сидя, когда Магда наконец смилостивилась и выпустила «добычу». — Вокруг сюжета наверчено столько мистики: все эти пророчества, предсказания, видения… Но по факту Пол Муад’Диб добивается своего банальным шантажом. Мол, либо соблюдайте мои условия, либо чешуйку от песчаного червя вам, а не космические перелеты.

— Эти навигаторы, — в отраженном свете экранов кудряшки светились даже не медью, а золотом, — они как лоцманы, ты заметил? Как думаешь, автор что-то знал? Может, догадывался?

— Нет, не думаю, — Саймон помотал головой и озвучил точку зрения, не раз обкатывавшуюся в Академии. — Навигаторы мира «Дюны» были всего лишь живыми компьютерами, зависевшими от специфического наркотика. Они только прокладывали курс из точки «А» в точку «Б». Сам перенос происходил из-за «свертки пространства» — вполне объяснимого с точки зрения местной науки явления. Никакого дара, как у лоцманов.

— В любом случае, с шантажом этот Герберт точно угадал, — улыбка у Магды вышла кривой и виноватой. — По сути мы, Фогельзанг, тоже собирались лишить человечество тропы до звезд. Ну, не мы сами, но кто-то, kurwa ma'c, решил нашими руками сделать всю дерьмовую работу. Если считать, что вы, лоцманы, сами себе и навигаторы, и спайс, и межзвездные движки — было достаточно замарать вас в грязи. Глядите, мол, люди добрые, эти чертовы мутанты сосут ваши денежки, а с делом не справляются!

Она так убедительно изобразила заполошный тон некоего усредненного сетевого паникера, что «чертов мутант» против воли улыбнулся. Хотя мысли в голове курсировали невеселые и в целом шли параллельно выкладкам Магды.

— А потом пришли бы эти красавцы и заявили: «Зачем столько платить зажравшимся Семьям? У нас вон есть талантливые самоучки, они рвутся в работу!» А точнее — в рабство; уверена, как не перепрошивай андроидам мозги, те все равно все понимают. Недаром первая же партия сбежала полным составом…

— И что, вы бы после этого перестали атаковать грузовые суда? — уточнил Саймон. Девушка снова скривилась.

— Нет, конечно. Видимо, ооновцы таки собирались прибрать к ногтю нашу веселую компанию еще на Ильмаринене. И тогда я совсем перестаю понимать: кем были те ребята на, как ты их называешь, «Противогарпиях»? Чужих лупят, своим не отвечают. Me cago en Dios, что за цирк?!

— Дыши ровнее, — посоветовал лоцман. — У Ла Лобы в кабинете сейчас, уверен, копья ломают на ту же тему. Десяток голов лучше, чем пара.

Магда вознамерилась садануть соседа локтем — за избыточную флегматичность, — но тут у обоих на смартах звякнули уведомления внутренней сети.

— Помянешь… — пробормотал Саймон себе под нос и с сожалением поднялся. — Ну, экспресс-доставка?

В каюту капитанши они шагнули ближе к центру, чтобы ни в кого не врезаться — и все равно чуть не сшибли Моди с его любимого табурета. Народу набилось изрядно: не как тогда в спортзале, но все равно прилично. Большинство мялось вдоль стен, кто-то успел занять раскладные стулья, а кто-то и вовсе устроился в ложементе, нацепив нейромаску. Ла Лоба по-турецки уселась на краю стола, чтобы иметь какое-то подобие трибуны и при этом оставаться ближе к публике.

В лежащем Саймон опознал Ахмеда Новака, оказавшегося не просто корабельным механиком, а штатным техническим гением Фогельзанга. Судя по отрешенному виду, тот в настоящий момент подключился к вычислительному ядру Encarnacion и гонял массивы данных. Тех самых, добытых Мягковым и его разведкой.

Вернувшись на свой «насест», Моди сделал вид, что ничего стоящего внимания не произошло, и вообще лоцманы, скачущие по кораблю — это норма. Он поднял изящную ладонь в воздух, похоже, резюмируя некую прочувствованную речь.

— Повторюсь: я могу быть неправ. Решение принимать не мне, — кивок в сторону Ла Лобы. Та со всей серьезностью ответила тем же движением. — Но что мне кажется верно, так это то, что сейчас мы уверенно лезем не в свое дело. Я доверяю словам господина Фишера об амнистии, — теперь кивок в сторону Саймона, — но давайте наконец поведем себя, как разумные люди. Пусть информация утечет в открытый доступ, вызвав справедливый и гуманный народный гнев. Пусть Профсоюз постучит каблуком дорогой кожаной туфли по трибуне масс-медиа. Пусть загнанная в угол ООН сама зачистит свои ряды. Резюмируя: пусть государственная машина сама пожрет свой хвост. И мы останемся вроде как ни при чем. Меньше рисков, больше профит.