В углу шевельнулась худощавая, бородатая фигура. Назар, все это время старательно не отсвечивавший и, казалось, размышлявший о чем-то своем, подошел ближе и негромко сказал:

— Возможно, поможет одна идейка. Как говорил отец, «есть двери и есть ключи». Давайте отойдем, покажу.

Никогда не следует доверять снам. Они лишь внешние проявления фоновой работы подсистем сознания — результат очистки «жесткого диска» разума от мусора, упорядочивания полезной информации и окончательного допереживания ярких эмоций; закрытие незакрытых гештальтов. Обо всем этом Саймону неустанно твердил семейный — в данном случае Семейный — психотерапевт. Специалист с медицинским дипломом и клиническим опытом бдительно следил, чтобы люди, отвечающие за связь между разными частями Галактики, оставались на связи сами с собой.

Но сейчас лоцман снова ясно видел, как стоит на ржавом холме в толпе недоумевающих зрителей — один из них, такой же, как все. Он понимал, что его друг собирается влезть на скрипучую, неустойчивую лестницу, ведущую куда-то за дальнее небо — или в бездонную пропасть, если неверно поставить ногу. Он ощущал за спиной влажное дыхание моря и знал, что если испугается и обернется — огромная, взмывшая от горизонта до зенита волна смоет и лестницу, и людей, и сам холм. Видение казалось настолько близким, настолько четким и живым, что хотелось зажмуриться, стиснуть кулаки и закричать: «Eloi, Eloi, Lama Sabachthani?»

Плюс наваждений в том, что они проходят. Протолкавшись ближе к Назару и Ла Лобе, Саймон схватил первого за плечо, а в сторону второй выразительно двинул подбородком.

— Camaradas, прошу оставить нас на пару минут, — мгновенно сориентировалась капитанша. Народ заворчал, но потянулся из каюты. Даже Моди нехотя слез со своего «насеста» и плавно скользнул в сторону двери, но его остановили.

— Бернар, ты мне нужен. Кто еще? — уточнила Ла Лоба у Назара. Тот помялся пару секунд.

— Саймон. Мэг. Ахмед.

Новак пожал плечами и вернулся к облюбованному ложементу, но поблескивающие глаза выдавали крайнюю степень заинтересованности. Взгляд Магды прочесть не выходило — та крепко зажмурилась и отвернулась к стене. Губы шевелились, и, судя по долетавшим словам, девушка яростно материлась на всех доступных языках.

Назар тоже на секунду зажмурился, затем решительно махнул рукой.

— Хорошо. Я давно хотел рассказать…

— Стоп, — пресекла Ла Лоба. — Я ценю. Но это не моя тайна, а твоя. И мне кажется, она не должна выходить за пределы круга тех людей, которые для тебя действительно близки. Ты прекрасный соратник, Назар. Настоящий единомышленник. Но я не твой близкий друг. Я не имею права.

— А я люблю чужие тайны, — беспечно промурлыкал Моди. — Это, можно сказать, мой хлеб — с кусочком масла на нем, естественно. И да, кое о чем я начал догадываться уже давно. Но я уважаю решение, принятое моей старшей, — он уважительно склонил голову в адрес Ла Лобы, — и потому не лезу не в свое дело. Субординация: кажется, это так называется?

Ответный вежливый кивок капитанши замер на середине, а затем перешел в ухмылку.

— Ты не меняешься, Бернар. Это славно: в мире должна быть стабильность. Ладно. Назар, — обернулась она к андроиду, — что там у тебя за «идейка», если без подробностей?

Тот задумчиво поскреб бороду, затем подошел к столу и провел над поверхностью ладонью.

— Ахмед, дружочек, будь добр, выведи схему корабля.

Из ложемента снова блеснули любопытством, но нейромаску надвинули. Проектор развернул подробную объемную картинку, с отметинами недавних переделок и примечаниями к отсекам, где требовался ремонт. Саймон мимоходом подметил, что схема питания действительно переработана практически полностью, местами с удвоенным, а то и утроенным резервом по мощности. Похоже, судно действительно могло выступать, как подавитель системного масштаба.

— Славненько, — протянул Назар и вдруг, покосившись на лоцмана, хулигански ему подмигнул. — Спасибо, Ахмед. А теперь пусти меня.

— Куда пустить? — не понял техник. Потом его лицо вытянулось. — Подожди, это твой смарт в канал ломится? Дай я ему хоть… Опа, ничего себе конфигурация! Meraviglie! Где ты такой взял?

«Да в бороде! — стараясь не выдать мимикой, внутренне расхохотался Саймон. — Дамы и господа, позвольте представить: суперкомпьютер облачного уровня в штанах. Дружелюбный и гуманный физический интерфейс прилагается».

Схема Encarnacion чуть уменьшилась и сдвинулась в сторону. Рядом с ней возникла практически точная копия — но больше похожая на монохромный трид, чем на чертеж. Уровень детализации копии рос с каждой секундой, постепенно стали видны мельчайшие элементы конструкции. А главное — то, что сначала казалось помехами отображения, превратилось в движущиеся по коридорам фигурки. Человеческие фигурки.

В тишине, словно пригвоздившей всех разом прямо на местах, где они стояли, сидели или лежали, раздался голос Моди: