Ева взяла с капота красно-желтый кленовый лист и принялась сосредоточенно рассматривать. На вопрос Шведова она не ответила.

— Ева, пожалуйста, не позволяй этой рыжей стерве встать между нами! Я по-прежнему мечтаю, чтобы ты ко мне вернулась. Ева, ты очень мне нужна! — взмолился мужчина. Взгляд горел отчаяньем и мрачной решимостью, на виске проступила и напряженно билась жилка.

— Максим… Я поеду, ладно? — Голубые глаза Евы уже наполнились слезами, кленовый лист выпал из пальцев и спланировал на асфальт.

— А я надеялся, что мы с тобой сегодня погуляем… Погода чудесная, давно такой не было!

— Нет. У меня еще дела. Пока, Максим.

— Пока, Ева, — грустным эхом отозвался Шведов.

Когда девушка уселась за руль, он аккуратно захлопнул дверь ее автомобиля, а потом проводил отъезжающую машину тяжелым взглядом. Вечернее солнце вспыхивало на гладких боках внедорожника красным огнем, но для Макса все вокруг погрузилось во мрак.

*****

Прошла еще одна неделя. Для Шведова она была наполнена тупой болью. Вот это и есть любовь — когда постоянно больно? Если бы Ева давно его простила и приняла, возможно, чувства не были бы такими сильными. А так каждый день Шведов поджаривался на медленном огне неутоленной страсти. Ему хотелось биться головой о стену, чтобы боль в раздробленном черепе перекрыла невыносимую боль в сердце. Он готов был расцарапать себе горло, потому что нечем было дышать…

В офисе кидался на людей, подчиненные уже прятались от него. Старался сдерживаться, но не получалось, матерился.

На выходных, как обычно, навестил семью. Любимые сестры-близняшки повисли на нем, целуя и обнимая, маманя старалась накормить на целую вечность вперед, батя интересовался делами. Все заметили, что Макс поникший, издерганный…

Неожиданно для себя, он вдруг признался, что до одури влюбился в девушку, а он ей нафиг не сдался. Не привык ныть и жаловаться, однако почувствовал, что сразу полегчало. Родные начали расспрашивать, а Максу было так приятно рассказать им о Еве, о том, какая она красивая, необыкновенная, исключительная…

Он продолжал отправлять ей цветы. Флорист в дорогом цветочном бутике, где он уже оставил целое состояние, предложила добавить конфеты, или макаруны, или игрушку. Шведов с радостью согласился. Выбирать маленькие подарки для Евы было одно удовольствие. Он бы и дорогими подарками ее завалил, но разве строптивая блондинка согласится их принять? От галереи же она отказалась…

*****

К тому моменту, когда позвонил Егор Буланский и сообщил, что появились конкретные результаты расследования, Шведов не виделся с Евой уже целых десять дней. Заканчивался сентябрь, погода радовала, но несчастный влюбленный не замечал ни ярких красок осени, не ослепительных солнечных зайчиков. Он изнывал, мучился и даже пытался напиться, но алкоголь не действовал, стало только хуже.

— Э, брат, да на тебе лица нет! — испугался друг, когда Шведов утром приехал в офис. — Ты что! Ты себя в зеркале видел?

Макс метнул на товарища угрюмый взгляд.

— По Еве скучаю, тоскую… Не могу без нее.

— А она так и упрямится?

— Угу.

— Надо же! А я сейчас тебя удивлю. Тут такое дело… Сначала сам посмотри, что мои сыщики нарыли. Это полный пи***ц. Потом обсудим. — Егор положил на стол перед другом увесистый файл с отчетом. — Вникай, а я пока поработаю, у меня утренняя телеконференция с филиалами.

Полчаса Шведов изучал полученные материалы, а директор холдинга тем временем обсуждал вопросы по вайберу. Закончив совещание, Егор взглянул на друга:

— Посмотрел?

Шведов сидел, обхватив голову руками.

— Ты прав, — выдавил он. — Это действительно полный пи***ц… Что же получается? Ева меня не обманывала… У нее действительно нет денег.

— Этот хмырь, юрист, ловко обвел твою девчонку вокруг пальца.

— Гад… Как же ему удалось?!

— Ну, наверное, Ева привыкла полностью ему доверять. А Сорокин сыграл на ее доверии.

— Вот же сукин сын! — злобно прошипел Макс. Потер лоб ладонью, посмотрел в окно. — Урою гниду.

— Я тоже изучил отчет. Ситуация мне представляется следующим образом. Как известно — об этом сообщалось в прессе — Константин Никитский скончался в результате анафилактического шока после посещения ресторана. У него развилась аллергическая реакция на блюдо из морепродуктов. Но юрист убедил Еву, что ее отец специально принял яд, так как был на грани банкротства и хотел избежать позора. Это ложь, у Никитского дела шли нормально. Не так, чтоб прямо совсем блестяще, но вполне себе. А вот у самого Сорокина в тот момент ситуация была хуже некуда. Он заядлый игрок и по уши увяз в долгах. Когда его босс скончался, у Сорокина появился шанс решить собственные проблемы.

— За счет двух несчастных девчонок!

— Да. За счет дочерей бизнесмена. Ева поверила, что Сорокин самоотверженно ей помогает — прикрывает самоубийство босса. Она боялась огласки, хотела сохранить доброе имя отца. А Сорокина Ева знала с самого детства, он проработал у Никитского пятнадцать лет, был его верным помощником. Сорокин подсунул Еве на подпись несколько документов и фактически лишил наследства. Все якобы ушло на оплату долгов. На самом деле Сорокин просто постепенно перевел на себя весь капитал Никитского.