— Откуда это у тебя? Максим, что это такое? Объясни… Я ничего не понимаю!

Пришлось посвятить любимую девушку в подробности махинации, организованной юристом. Объяснение длилось несколько минут. Ева была шокирована. Выслушав Макса, она вновь принялась листать страницы и рассматривать копии документов и скрины платежек. Потом закрыла лицо ладонями и застыла каменным изваянием.

— Эй, крошка, ну же! Приди в себя! — не выдержал наконец Шведов. Он встал из-за стола, подошел к Еве сзади и обнял за плечи. — Все это ужасно, конечно… Но, по крайней мере, ты знаешь, что твой отец не самоубийца и никогда не был банкротом.

Макс нагнулся и поцеловал девушку в макушку. А Ева вдруг повалилась на стол, уткнулась лицом в скрещенные руки и принялась рыдать. Ее плечи затряслись.

— Милая… Девочка моя…

— Как это ужасно! — всхлипнула Ева, поднимая красное мокрое лицо. — Я обижалась на отца, не могла понять, за что он так с нами поступил, как он мог так жестоко… почему о нас не подумал! Как же он мог нас бросить… да еще и свалить на меня все эти жуткие долги… А папа ни в чем не виноват! Его смерть была случайна, он хотел жить дальше…

— Да. Он вовсе не собирался сводить счеты с жизнью.

— Я целых два года гнала от себя черные мысли… Не позволяла себе думать, что отец поступил как предатель и трус… Но я все равно на него обижалась, это было сильнее меня… А он не виноват… Он нас не предавал! Это все… Это все афера Сорокина…

Макс уселся на соседний стул и решительно привлек к себе Еву. Он заставил девушку переместиться к нему на колени, заключил в объятия и поцеловал в мокрую щеку.

— Моя бедная девочка… Как же тебе досталось… А я добавил. Идиот. Прости меня, крошка. Как я жестоко с тобой обращался! Пожалуйста, прости!

Ева привалилась к груди Шведова, уткнулась носом в мощную шею. Макс гладил ее золотые волосы.

— Но он все промотал. Все твое состояние. Вернее, ваше — твое и Анино. А хочешь я натравлю на этого гада своих юристов? У меня в компании есть хорошие. А еще могу переломать Сорокину ноги. Прямо уже руки чешутся!

— Максим, только пожалуйста, умоляю, ничего не делай! Я не хочу, чтобы история просочилась в прессу. Журналисты сразу же ухватятся, раздуют новость. Не хочу, чтобы мое имя трепали!

*****

Они проговорили целых три часа. Из кухни переместились в гостиную, но и там Макс не отпустил Еву, а сразу же на диване снова привлек к себе, крепко обнял.

Его малышка плакала и рассказывала о том, что пережила два года назад, когда внезапно скончался отец. Она вдруг осталась один на один с его крупными долгами, и рядом — только Вадим Андреевич, такой заботливый, преданный… Который, как теперь выясняется, заманил ее в ловушку.

— Максим, почему ты организовал расследование? И, наверное, даже потратил на это деньги?

— Не мог понять, почему ты согласилась отрабатывать долг. С твоим наследством тебе ничего не стоило кинуть мне эти десять миллионов, как кость собаке. Но ты почему-то утверждала, что у тебя нет денег. Вот я и впрягся.

— А теперь… Ты, наверное, думаешь, что я совсем дура? Тупая блондинка, да? Позволила себя обмануть и подарила огромное состояние мошеннику? — всхлипнула Ева.

Макс зарылся носом в ее волосы, поцеловал, потом отодвинулся, чтобы посмотреть в заплаканные глаза.

— Маленькая моя, ну что ты? В тот момент ты была раздавлена горем. Да и как тебе тягаться с юристом, чей мозг заточен на разработку всяких обходных путей и маневров? А ты была неопытной девчонкой. Выросла в любви и заботе, никогда не сталкивалась с человеческой подлостью. Крошка, ты ни в чем не виновата! Я собираюсь выяснить, какие средства остались у Сорокина и вытрясти у него все до копейки. Он от меня не уйдет. А вдруг он припрятал пару миллионов евро в швейцарском банке? Тебе и Ане эти деньги не помешают, правда же?

— Максим, ты же сам сказал, что он игрок и давно промотал наше наследство.

— Ну, по крайней мере офис у него есть? Квартира, машина… Дети за границей учатся — значит, денежки на обучение тратит немалые. Помню, как ты обсуждала это в ресторане с моими инвесторами.

— Не хочу, чтобы ты забирал у него последнее. Я сама только что была в таком же положении, когда ты предъявил мне долговую расписку. Сидела и не знала, что продать — квартиру, машину…

Макс сильнее прижал к себе Еву, уткнулся лицом в хрупкое плечо девушки.

— Прости меня, прости! — взмолился он уже в сотый раз. — Я вел себя, как последний ублюдок.

— Ты действовал, как бизнесмен, который не хочет упустить свою выгоду. Но да, верно, ты был не очень-то деликатен, — слабо улыбнулась сквозь слезы Ева.

— Ты сможешь забыть, каким я был гадом?

— Тебе придется очень сильно постараться, чтобы я забыла, — еще раз улыбнулась Ева.

— Да я наизнанку вывернусь, маленькая моя, любимая! — горячо воскликнул Макс. — Только не прогоняй, ладно? Позволь мне быть рядом, заботиться о тебе, защищать. Я чуть от тоски не умер за эти десять дней, пока тебя не видел. Понял, что не могу без тебя. Жизнь превратилась в мучение. Ты позволишь мне остаться?