Кира почувствовала, что больше не может держаться, слезы лились ручьем, дыхание сбилось. Рыдая в истерике, она почувствовала, как Света обнимает ее, прижимает к себе, гладит по волосам.

— Ш-ш-ш-ш, милая, тише, тише. Успокойся. Все в порядке. Это же даже лучше, верно? Зачем тебе такая тварь в качестве отца твоего ребеночка? Тише, — Светка обнимала ее, баюкая, словно ребенком тут была сама Кира, — Мы сами его вырастим, не бойся. У тебя есть Слава. И я тоже у тебя есть. Мы будем с тобой, милая, тише, Кирчик, давай, успокойся. Вырастим вместе Сашулю, не бойся.

— Но кто же? Светк, кто? Не бывает же так, чтобы вот так… ни с кем… — Кира еле могла выговорить слова сквозь рыдания, но Света ее поняла.

— Ну и что. Значит, это чудо. У тебя будет чудо-малыш. Успокойся, ш-ш-ш-ш, наш чудо-Сашенька. Только твой и больше ничей.

— Ребенку же нужен отец, Свет, как без отца, а если мальчик вдруг? Мальчишке без отца расти нельзя…

— Кира, — теперь Слава взял слово, — я уже говорил и повторю. Я не брошу тебя. Мы распишемся и ребенок родится в браке. У него будет отец.

Даже сквозь истерику Кира почувствовала, как вздрогнула Светка.

«Это все. Все. Не такой ценой…»

— Пойду умоюсь… — она с трудом заставила себя отпустить подругу и побрела к туалету, мимолетно подумав, как же она сейчас жутко выглядит — официанты наверняка это запомнят. Красная, вся в слезах и потеках косметики…

«Светка права. Мы справимся, вместе. Я. И они со Славой. Так будет лучше… Для них. А для меня?»

Продолжать этот ужин у Киры не было сил.

— Я домой. Мне надо побыть одной. Подумать… Обо всем. Оставайтесь.

Но Света не дала ей уйти сразу. Уговорила хотя бы подождать, пока официантка переложит ее заказ в контейнеры.

— Надо кушать, милая. Подумай о Сашуле. Ему нельзя голодать.

И она была права, конечно. Права во всем, кроме одного.

Существует тот мужчина, который полюбит «ведьму». Он уже ее полюбил, если даже и не признается в этом ни ей, ни себе. И ведьма влюбилась в него, как кошка, только посмотреть в ее светящиеся глаза — все сразу становится ясно.

Кира остановилась у двери, обернулась. Друзья взволновано смотрели ей вслед. Но рука Славы уже нашла на столе тонкие, длинные пальцы Светки, и накрыла, оберегая от всего мира. Кира вздохнула.

«Друзья. Мой друг. Моя подруга. Вот так».

Она вышла в двери, чувствуя себя как никогда одиноко.

Дома Кира без аппетита перекусила принесенной из кафе едой, а затем хотела обнять кошку — но та отреагировала на редкость резко, цапнула озадаченную хозяйку лапкой и спряталась под кровать. Кире стало обидно до слез и жутко одиноко, даже мелькнула мысль дождаться прихода Димы с работы, но Кира ее решительно отбросила.

Решила лечь спать пораньше, приняла ванну с пеной, стараясь расслабиться — но помогло не особо. Уснуть не могла очень долго, ворочалась и вздыхала, сама не понимая, о чем. Точнее, конечно, прекрасно понимая. Но не желая себе в этом признаваться.

В отсветах закатных лучей на глаза попался шарик с предсказаниями, каким-то чудом попавший в квартиру. Кира взяла его в руки, глядя с сонной скукой, и встряхнула, зажмуривая глаза.

«Надо спрашивать вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», кажется, так», — всплыли в голове где-то слышанные правила игры. — «Хорошо. Будет ли у моего ребенка отец?»

Произнесла вопрос в мыслях и сама замерла, понимая, до чего же ей больно от мысли, что у ребенка будет только мать. Дядя и тетя — это прекрасно, и мама даст ему столько любви, сколько только сможет, но… Заменит ли все это отца?

Разум верил, что да. А сердце упрямо твердило, что нет.

Кира осторожно приоткрыла один глаз, посмотрела на шарик и тут же от изумления уронила его на кровать, вскрикнув. Не веря себе, она снова подняла его и посмотрела внимательно — нет, глаза не обманули ее.

«Какой-то неправильный шар…» — мелькнула в голове мысль.

Потому что на электронном экранчике современной версии старинной игрушки красовался текст:

«Разреши себе быть счастливым».

«Разве я не разрешаю? Я готова! Я очень хочу счастья! Для себя и главное — для моего малыша! Но Дима… Он тоже заслуживает счастья! Жену и родного ребенка! Я не могу, не могу…»

Мысли путались, Кира постепенно проваливалась в сон, все еще прижимая к себе шар с разбередившей душу надписью.