На разговор я решилась только после ужина, когда Марат собирался работать дальше и находился в нормальном расположении духа. Не хочу, чтобы эта бедная женщина с ребенком осталась в беде. А раз уж могу ей помочь, то сделаю это. Решительно я окликнула Покровского уже возле его кабинета.

— Марат Павлович! — когда он обернулся, я остановилась напротив и попросила, — оставьте Зою, пожалуйста. Она и правда очень вкусно готовит, а я проконтролирую, чтобы она делала все, как вы любите. Как сейчас.

— Будешь выполнять часть работы за нее, а она получать деньги? — усмехнулся он и отрицательно покачал головой.

— Я люблю готовить для вас, — честно выпалила я и осеклась, прикусив кончик языка. Стараясь не замечать его пристального взгляда, добавила честно, — у Зои маленький ребенок, он болеет. Ей очень нужна эта работа. Да и мне будет легче, не найду я повара лучше и опытнее. А сама не могу долго находиться на кухне, вы же знаете.

Наши взгляды встретились и с замиранием сердца я поняла — сейчас откажет. У Марата никогда и ни для чего не было оправданий. Делаешь работу плохо — идешь вон.

— Хорошо, — его ответ стал неожиданностью, кажется, и для него самого. Жесткая складка на лбу разгладилась и Марат кивнул, подтверждая свои слова.

— Правда? — воскликнула я, едва не подпрыгнув от радости.

Не ожидала, что уговорить его получится так быстро. Я уже приготовилась к долгой осаде, а тут… Слава Богу, все так благополучно разрешилось и теперь Зоя спокойно сможет копить на лечение ребенку! Облегчение и радость были так сильны, что я не удержалась и порывисто обняла Марата.

— Спасибо-спасибо-спасибо, Марат Павлович! — протараторила с горячей благодарностью.

Даже не сразу поняла, почему Покровский так сильно напрягся. А когда отстранилась, он наблюдал за мной с удивлением и каким-то необъяснимым интересом в глазах.

— П-простите! — запнувшись, смущенно пробормотала я и отступила на шаг, — Спокойной ночи, Марат Павлович!

— Анна…

Его горячая ладонь перехватывает мое запястье и одним движением он разворачивает меня к себе. Сердце предательски ухает вниз, когда мы встречаемся взглядом.

— Называй меня просто Марат. И без «вы», — говорит он с мягким укором.

Чувствую, как он гладит внутреннюю сторону запястья большим пальцем, так ласково, что я сглатываю и нервно облизываю губы:

— Х-хорошо. Доброй ночи! — попрощалась я, чувствуя неловкость.

Развернулась и быстро скрылась в своей комнате. Поспешно захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Вот сейчас я очень хорошо вспомнила, почему влюбилась в Покровского. В такого Покровского вообще сложно не влюбиться, особенно когда он смотрит таким взглядом, от которого внутри все обжигает.

Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Нет, мне точно показалось, не могло это быть правдой. Или могло? Тяжело вздохнув, я опустилась на постель и потерла виски пальцами. Наверное все же воображение разыгралось или гормоны шалят. Слишком все стало сложно…

Та тошнота, что была в самом начале, оказалась лишь цветочками. А вот уже дальше начался настоящий токсикоз. Ни килограмма не набрала, только похудела сильнее. Меня мутило буквально от всего, иногда и от воды. От слабости я даже с кровати подняться не могла. Пришлось несколько дней в больнице провести. Под капельницами стало легче, но все равно состояние было аховое. Тошнота случалась уже не так часто, но постоянно хотелось спать. Как тут думать о побеге, когда у тебя сил хватало только до подушки добраться?

Зато Покровский вел себя нормально, даже смирился с прислугой в доме. Девочки-модели как-то разом исчезли, во всяком случае я не видела, чтобы он приводил домой любовниц. Хотя иногда замечала, что он не приезжал ночевать. И этот факт даже немного неприятно царапал внутри.

Марат исправно перечислял зарплату на мой счет, а вот деньги с карты я не трогала. Еще рано было покупать что-то для малыша. Я боялась даже просто смотреть вещи в интернет-магазинах и планировать что-либо купить. Конечно, приметы — это абсурд и просто дурацкие предрассудки, но когда у тебя было несколько выкидышей, то все это уже не кажется шуткой. Так что я просто старалась разнообразно питаться, гуляла, посещала врача и следила за работой прислуги в доме.

Единственное, что постоянно нервировало — я постоянно находилась под надзором. Всегда, абсолютно всегда за мной неотступно следовали два охранника размерами как тот массивный шкаф из дуба, что стоял в моей комнате. Куда бы я ни пошла, за спиной всегда были они. Мы даже не познакомились толком, потому что все, что они говорили мне, было «Здравствуйте». А потом начисто игнорировали все вопросы.

Когда один раз мы ехали на плановый прием, я даже пошутила, не хотят ли они зайти со мной в кабинет. Вдруг на самом деле из живота ребенок пропал или я сама сейчас исчезну, как только они следить перестанут. Шутки они не оценили.