— Не знаю, зайчик, — честно вздохнула я, — Наверное, ее отправят в больницу, чтобы она немного там побыла.

— Она болеет? Ее будут лечить?

— Немного. От злости. Знаешь, чтобы она научилась так сильно не кричать и не злиться.

Слава поступила ужасно, но… я не хотела, чтобы ее собственный родной сын считал ее чудовищем и монстром. Станет старше, все поймет и сам примет решение, хочет ли с ней общаться. А я не хочу манипулировать ребенком и внушать ему мысли, какая мама плохая.

Артем с задумчивым видом выводил пальчиком на моей руке узоры, а после робко спросил:

— А я буду с ней жить? Я… ее боюсь…

— Ну что ты. Ведь в доме у папы для тебя уже есть комната. Пока мама на лечении, ты будешь жить там. Или у бабушки с дедушкой. Где захочешь, солнышко.

— Хочу с папой. И с тобой. И с братиком маленьким. И с бабулей и дедом. И с Агатой тоже. Так ведь можно?

— Может быть. Надо подождать немного, — ободряюще улыбнулась я, а у самой сердце сжалось. Кто вообще знает, как все сложится дальше?

Артемка пробыл в больнице больше половины дня. И словно ожил — перестал хмурить бровки, задумчиво молчать и смотреть в одну точку. Что он так делал, мне рассказала Агата, а после и Лидия Карловна, которая пришла меня навестить. Тёмка и правда выглядел очень уставшим, но домой поехать я его еле уговорила. Отказывался наотрез, как будто боялся чего-то. Но потом втроем все же уговорили его, хотя и согласился он только с условием, что завтра приедет снова.

Все было хорошо, кроме того, что я пока не могла увидеть своего сына. Врач отложил его перевод из реанимации на завтра, но успокоил тем, что так они просто перестраховываются.

За этот день меня успели навестить буквально все. Даже Зоя с Эльдаром. Кажется, между ними завязался тайный роман, потому что приехали они вместе. А еще Зоя выглядела такой виноватой, когда Эльдар просил прощения, будто сама допустила оплошность или за нож схватилась. Ну и просто на чужих людей так тепло не смотрят.

— Эльдар, успокойся. Ты ведь не ожидал, что так выйдет, что Слава вообще на такое способна, — сказала я, когда начальник охраны закончил говорить.

— Марат Павлович прав, я отвечал за вашу с Артемом безопасность. И так подвел… — сокрушенно качал головой он. — А если бы все закончилось плохо? Если бы ваш сын не выжил? Я бы никогда себе не простил.

— Эльдар, — поспешно оборвала я его, чувствуя, как внутри снова всколыхнулся липкий страх, — не надо. Все обошлось.

— Простите меня.

— Какого черта ты тут делаешь? — послышался со стороны двери разъяренный рык.

Покровский стоял на входе в палату и сверлил нехорошим взглядом Эльдара, который сидел рядом с моей постелью.

— Простите, Марат Павлович, я пришел лично извиниться, — он тут же поднялся и виновато понурил голову.

— Извиниться?! — от едва сдерживаемого гнева голос Покровского сел и я поняла, что нужно спасать Эльдара немедленно, пока этот горячий мужчина не набросился с кулаками на охранника.

— Марат, — как можно мягче позвала я, а когда он перевел на меня взгляд, медленно сказала, глядя ему в глаза, — Мне ведь нельзя волноваться. Пожалуйста, перестань.

Я сама не ожидала, что это подействует, но Покровский хоть и испепелял Эльдара взглядом, но не давал даже намека на то, что сейчас развяжет потасовку. Было видно, как ему сложно сдержать свой крутой норов — у него буквально желваки по скулам ходили. Несколько раз Марат сжал и разжал кулаки, а после приказал, кивая на дверь:

— Выметайся. Чтобы больше я тебя здесь не видел.

— Простите, Марат Павлович. И вы, Анна Сергеевна, — сказал он. Зоя кивнула мне на прощание и они поспешили уйти.

Если честно, мне было жаль Эльдара. Он выглядел действительно ужасно виноватым, было видно, что сильно корил себя за случившееся. Любому будет нехорошо от мысли, что косвенно ты виноват в подобном…

Марат метался по палате, словно разъяренный тигр по клетке. Было такое ощущение, что едва сдерживался, чтобы не догнать Эльдара и не набить ему морду. Я поневоле улыбнулась — характер, конечно, у Покровского был не очень, но то, что он вот так был броситься защищать то, что для него важно… Не знаю, почему, но от мысли об этом становилось тепло.

— Чего улыбаешься? — недовольно нахмурился он, заметив, что я слежу за ним.

— Ты уволил его? — задала вместо ответа другой вопрос.

— Естественно я его уволил!

— Верни назад.

— Что?? — на секунду Марат застыл посреди палаты, глядя на меня, а когда понял, что я не шучу, не выдержал, — Ты в своем уме, Аня? Он не просто подвел меня, он за безопасность и жизнь отвечал! Твою и моего ребенка!

— Но ведь мы живы, — возразила я.

Марат обескураженно замолчал после моего аргумента и я заторопилась, пока он не взорвался: