Уйти, проветриться. Оказаться где угодно, лишь бы не слышать этого запаха, отдалённо напоминающего об увиденном.

Ноги едва слушаются, и я даже не пытаюсь застегнуть пуговицы — руки всё равно слишком сильно дрожат.

Выбравшись на палубу, встаю у перил и глубоко вдыхаю утренний воздух. Он обжигает холодом носоглотку, обдаёт свежестью всё тело и пускает мурашки по коже. На горизонте бледно–розовой лентой виднеется рассвет. Дышу всё медленнее, обнимая себя за плечи и пытаясь успокоиться. Но как только это происходит, паника накрывает меня новой волной, шепча о том, что теперь один из участников моего сна оказался рядом. А значит, риск увеличивается.

Я думала, что давно избавилась от этого кошмара.

На первом курсе он мучил меня практически каждую ночь. Я просыпалась в безмолвном крике и выбегала в ванную, где включала свет и плакала. Слёзы морскими волнами заслоняли глаза, выплёскивались на щёки горькими потоками. Чувство потери каждый раз было таким реальным, словно я правда пережила это. И что было самым страшным — я знала, что мой кошмар может стать явью.

Мне пришлось прочитать немало статей и долго работать, чтобы избавиться от навязчивых видений. Порой, проснувшись, я строчила длинные письма, изливая в них всю душу и почти решаясь отправить им. Но потом сжигала их, чтобы не сделать угрозы из сна реальными.

Проводя много времени с Флейм и Лиумом, я постепенно выбралась из этого состояния. Я видела, что Флейм что–то гнетёт и как ей бывает сложно. А потому заботилась о ней так, как хотела бы, чтоб кто–то позаботился обо мне. Девушке это помогало, и я радовалась, видя, что ей легче. От этого и мне самой становилось проще. Даже узнав, что она мастерит механических зверей, я смогла смириться с ними. В конце концов, безобидные механизмы не имеют ничего общего с теми машинами, что я видела во сне.

С Лиумом мы пропадали в книжных и на барахолках, долго обсуждая разные истории и смеясь. А ещё даря мелочи, которые сам себе не позволишь, а вот для друга не жалко. И там же подбирали небольшие приятности для Флейм.

За общением, учёбой и заботой о друзьях, я постепенно забыла о страшных видениях.

Но теперь, они настигли меня снова.

Корсак нашёл меня на палубе, подрагивающей не то от холода, не то от страха. Он тут же бросился ко мне.

— Лисица, ты как? Что случилось?

— Мне… Мне снова приснился тот кошмар… И там были все вы… Ты, и ребята… И вас всех… — я запнулась и тут же расплакалась, не в силах что–либо сказать.

Капитан обнял меня за плечи.

— Не плачь, сестрица… Пошли ко мне в кабинет? Согреешься и всё расскажешь. Или не расскажешь, если не захочешь. Ладно? — покладисто сказал он.

— Ладно, — кивнула я, рвано вдохнув.

Он помог мне подняться, и, приобняв за плечи, довёл до кабинета. Там он усадил меня на обитый подушками подоконник и укутал в плед, а сам мотнулся за водой. В тепле я немного успокоилась и перестала дрожать. Поэтому, когда он вернулся с графином и стаканом, уже не рисковала расплескать всё содержимое. Залпом осушив один стакан, я налила ещё и выпила второй, но уже медленнее. Стакан был тяжёлым и мокрым, и так и норовил выскользнуть. Но не страшно — эти ощущения отрезвляли и помогали быть здесь и сейчас.

— Так что тебе приснилось? — аккуратно спросил Корсак, садясь рядом.

Пару раз вдохнув, я полностью пересказала ему свой сон. Когда дошло до окончания, брату вновь пришлось забрать у меня стакан и крепко обнять, чтобы успокоить.

— Там были все вы… — шептала я. — Снова в этих самых доках, и механоид каждый раз приходил вслед за мной. Куда бы я ни шла, мы с вами всегда встречались. И я каждый раз понимала, что сама привела его, и ваша гибель на моей совести. Сначала ты, потом остальные… И почему–то всегда последним умирал именно он, мучаясь дольше всех и глядя мне в глаза, пока я не могла даже подойти ближе, — надтреснутым голосом закончила я.

— Тише, тише, — приговаривал Корсак, гладя меня по голове. — С нами всеми всё в порядке. Я жив–здоров, и не так давно списывался с ребятами — они тоже в норме, и никому из нас ничего не угрожает.

— А что, если… Если начнёт угрожать? Из–за меня? — спросила я, отстраняясь и виновато глядя на Корсака.

— Не начнёт, — твёрдо сказал он. — Послушай, то, что случилось четыре года назад, осталось там. Тебя уже давно никто не ищет, и мы все в безопасности. Слышишь?

— Угу, — еле слышно ответила я.

Чувствуя тепло родного человека, я постепенно успокоилась и добавила, что видела кошмар уже далеко не впервые.

— Вот как… — задумчиво протянул парень, услышав это. — Тогда, мы знаем, что его можно победить. И если тебе удалось сделать это раньше, то получится и сейчас, — решительно заявил он.

— Но ведь он снова вернулся, — возразила я.

— Но ведь раньше с тобой не было твоего отважного брата — победителя ночных кошмаров! — воскликнул он, и я невольно хихикнула. — Мы справимся с этим. И поверь, чтоб нас прикончить, надо побольше какой–то кучки железа!