Да и не верилось Фернану, что он мог единолично такое провернуть. Догадаться, узнать, найти, открыть и всё без помощников, не считая глупой девчонки-горничной. Она-то в лучшем случае впускала его в замок в неурочный час. Всё остальное он делал сам, но невозможно, чтобы им совсем никто не руководил.

Думал он об этом, закрепляя кандалы на руках и ногах Грегорио.

— Надо его допросить, — сказала Алекс неуверенно, — но сейчас времени нет. Петера надо спасать. Лучше мы придём сюда ночью. А пока… Кажется, у меня хорошо получается нагонять на людей глубокий сон.

Она махнула рукой и сидевший с мрачным видом Грегорио закрыл глаза, завалился набок и засопел. Цепи ему спать не мешали.

— Пойдём отсюда, — Алекс потянула его за руку, — пора.

Когда они, заперев за собой все двери, снова ввалились в покои Оттона, Петер уже не лежал в луже крови, а сидел на полу, держась за голову. Увидел свою госпожу и расцвёл. Даже попытался встать, но сморщился от боли и снова спустился на пол.

— Как хорошо, что ты жив, Петер, — ласково сказал ему Александра, — подожди, не вставай, сейчас я тебя полечу.

Она встала на колени и положила руки ему на голову. Фернан внимательно наблюдал, как под ними приходили в порядок энергетические потоки, успокаивались возмущения, зарастали повреждения. Этому маг её не учил, но ведьма есть ведьма. Им от природы свойственно исцелять.

Дело шло небыстро, но минут через двадцать девушка отняла ладони от головы секретаря. Тот смотрел на неё с обожанием.

— Как-то так, — сказала Алекс, — больше ничего не могу сделать.

— Со мной теперь всё в порядке, — прошептал Петер, — больше ничего не болит. И шишки, — тут он потрогал голову, — шишки нету. Я могу работать. Госпожа, Грегорио Руфус…

— Я знаю, — мягко проговорила Александра, — я всё знаю.

— Идите к себе, молодой человек, — добавил Фернан, — вымойте голову, она у вас вся в крови, и ложитесь. Ваша госпожа распорядится, чтобы вам принесли побольше еды и питья. Есть и пить обязательно, вы потеряли много крови.

— Слушайся господина магистра, Петер, — поддержала его герцогиня, — только сейчас не вставай. Я пришлю кого-нибудь, тебя проводят в комнату и помогут вымыться.

— Это излишне, он в нормальном состоянии, — шепнул ей на ухо Фернан.

— Ничего, пусть за ним присмотрят, — ответила Алекс, — а то я его знаю. Вскочит и побежит трудиться.

Секретарь тем временем острожно ощупывал свою голову и на лице его отображалось блаженство.

И этот влюблён, — подумал Фернан.

Не успели они выйти, как к Александре метнулся Брит.

— Меня прислал Бернал, — произнёс он тихо, — просил предупредить: канцлер приехал.

Расслабившаяся было Александра мигом собралась. Приоткрыла дверь и показала доверенному слуге сидящего на полу секретаря.

— Так, ты сейчас пришлёшь сюда лакея, пусть он отправит Петера к себе в комнату и проследит, чтобы он помылся и хорошенько поел. Это раз. Скажи Берналу и Трине, пусть займут чем-нибудь канцлера, это два. Марте передай: нужен парадный обед на скорую руку, это три. А ко мне гони Патти, надо переодеться, это четыре. Ну и пять: пусть Пирс поможет господину магистру привести себя порядок как можно скорее.

— Там ещё господин Альбан, — напомнил Брит, — а ещё… Ваша тётушка приехала.

Только тётушки мне и не хватало. С другой стороны… Может, натравить её на канцлера? Она справится, опытная. К тому же ведьма, а он так, недомаг.

Так думала, пока бежала в свои покои, переодевалась и Патти клепала мне причёску на скорую руку. Хотя какую там скорую, по моей вине провозились мы довольно долго. Всё валилось у меня из рук, так волновалась. Когда же оказалась в гостиной, где устроились все приехавшие, звание и незваные, внезапно сразу успокоилась.

В сущности что-либо изменить уже не в моей власти, так что зря трепыхаться?

Канцлер сидел в самом удобном кресле перед низким столиком, Тереза устроилась напротив на диванчике, а у окна на низкой банкетке расположился Альбан. Не знаю, о чём они говорили до моего прихода, но, когда я вошла, все сидели молча и смотрели друг на друга весьма недружелюбно.

Я кивнула Альбану, сегодня с ним уже виделись, и подошла поздороваться к канцлеру.

Стефан Эстеллис вскочил, согнулся дугой, прикладываясь к моей руке, а затем заглянул мне в глаза с каким-то особенным выражением. Я, если честно, ничего не поняла. Спросила: