— Оставим оружие и проверим кое-что ещё, — сказала она тихо. — Согласен?

— Смотря, что вы хотите проверить.

Женщина махнула в сторону стены с портретами.

— Я называю эту галерею «Стена ненависти». Это враги Ронстада, а значит, и мои враги. Те, что с красными лентами самые рьяные военные агенты, тэны, любители казни. С зелёными лентами все три управляющих тотемными Орденами. С серыми лентами перебежчики-адепты, работающие на Лэнсом. А самое главное… вот эти, чёрные ленты. Весь род Рингов. От патриция до самых далёких родственников. От давно почивших до недавно родившихся. Весь имперский род. И ты там тоже есть.

Сказав последнюю фразу, она уставилась на меня, изучая реакцию и морально препарируя.

На моём лице не дрогнул ни один мускул. Я вернул меч на настенные крючки-держатели и ещё раз осмотрел портреты, не задержав взгляда ни на одном из лиц.

— Разве ты не узнаешь себя? — напирала Сильвер.

— Меня здесь нет, доктор Сильвер.

— Разве?..

Она взяла со стола колокольчик. Одного тихого звука хватило, чтобы через мгновение в дверях кабинета показался помощник.

— Бернард, — обратилась к нему Сильвер, — мне нужен твой уникальный навык.

— Конечно, доктор Сильвер, — кивнул камердинер.

Женщина обернулась на Стену ненависти, пробежалась по ней взглядом, нахмурилась. Потом указала на ряд детских портретов, висевших почти у пола. На них были изображены малыши не старше двух-трёх лет.

— Мне нужны эти четверо, — палец Сильвер переместился в левую сторону, повыше, и указал ещё на два портрета мальчиков лет шести. — И эти двое.

— На сколько? — уточнил Бернард.

Сильвер покосилась на меня.

— Первых четверых на пятнадцать. Остальным хватит десяти.

Камердинер обошёл стол и чуть сдвинул кресло. Прильнул к стене, положив ладонь на первый из четырёх портретов у пола, и прикрыл глаза. Сквозь его веки проступил белый свет. Ладонь камердинера задрожала, кожа озарилась мерцанием, осветила портрет ребёнка.

И тот начал меняться.

Уходила невинная округлость детских щёк, сменяясь юношеской худобой, волосы приобретали тёмный оттенок, густели, взгляд наполнялся серьёзностью и большей осмысленностью, появлялась горделивая имперская осанка.

Изображение на портрете… взрослело.

Через минуту с картины смотрел не двухлетний малыш, а сформировавшийся подросток лет шестнадцати. Кудрявые волосы, белёсые ресницы, большие голубые глаза…

— Не он, — поморщившись, бросила Сильвер.

Бернард переместил мерцающую ладонь на соседний портрет. Преобразование началось снова.

Я покачал головой и посмотрел на Сильвер. Она решила проверить, Ринг я или нет. Мне и самому это было немаловажно. Если тело аристократа, в котором я находился, и правда, принадлежало отпрыску Рингов, это сильно меняло дело.

Стоя рядом с Сильвер, я наблюдал за изменениями второго портрета, а в это время в голове складывал мозаику из разрозненных данных. Политическую многоходовку, где я выполнял одну из самых грязных и сволочных ролей…

Сильвер снова покосилась на меня, сличая моё лицо со вторым повзрослевшим портретом. Поморщилась — опять не похож.

Я размышлял дальше.

Если меня переместили в тело Ринга, то с какой целью? Однозначно не с той, с которой послали в Ронстад. Эта цель должна быть политически выгодной Лэнсому, а значит, самому имперскому роду.

Если род Рингов благословлён на чистоту, как сказала Сильвер, то ни один из Рингов не может быть адептом. Из этого следует, что Зивард и Херефорд изначально лгали, сказав, что парень, в которого меня перенесли, был инфиром.

На самом деле в нём не имелось ни капли кодо.

И этот парень во что бы то ни стало должен был попасть в Ронстад. Понятно, что в город адептов не пускают людей без кодо, к тому же, там не выживают такие неподготовленные сосунки, поэтому пригодились я и овеум. Но чем может обернуться Ронстаду то, что отпрыск Ринга бродит по его улицам?

В чём загвоздка?..

Я неотрывно следил за преображением третьего портрета. Светлые волосы, серые глаза, тяжёлый подбородок, торчащие уши…

На этого я уж точно не похож, но оставалось ещё три портрета.

Напряжение в кабинете росло, делая воздух жарким. Сильвер тоже о чём-то думала. Наверняка, о том же, что и я. О цели заговора. Только сейчас я знал чуть больше, чем она.

Итак… Всё же зачем чистому имперскому отпрыску попадать в Ронстад? Зачем Ринги так цинично пустили в расход своего молодого родственника?