Я и Дарт сидели, ожидая, когда суматоха схлынет. Возле нас остановился Питер Соло, наклонился к моему уху.

— Я могу сдать тебя в любое время, крыса Рингов, — потом выпрямился и посмотрел на Дарта, скривив презрительную мину: — Мой тебе совет, не связывайся с ним, Орриван. Он скоро утонет в дерьме, и тебя с собой захватит. Если твой отец узнает, с кем ты общаешься, он с тобой церемониться не будет, сам знаешь.

Дарт растянул губы в улыбке, выставил кулак и оттопырил средний палец.

— Ты куда-то шёл, Питер?

Тот поджал губы и одарил Дарта злым взглядом. Развернулся и, распахнув ногой дверь, вышел из кабинета.

— Эй! — возмутился ему вслед Хинниган. — Ну неужели нельзя тише?! Стадо бар-р-р-анов. Сейчас разбредутся по всей школе, а мне потом отвечать.

Очкарик слишком много на себя брал.

— А вы чего уселись? Идите в библиотеку! — рявкнул он на нас.

Дарт снова выставил средний палец.

— Катись, заморыш.

Хинниган ткнул пальцем очки на вздёрнутом носу.

— Да пошли вы оба! — и тоже вышел.

В кабинете воцарилась тишина. И надо было отправляться вместе со всеми в библиотеку, но меня придавило к стулу так, что не подняться. Пока шёл урок, симптомы лихорадки хоть как-то отходили на второй план, но сейчас она снова охватила тело. Голова адски горела, в ушах нарастал шум.

— Рэй, ты выглядишь так, будто сейчас в обморок свалишься, — хмыкнул Дарт. — Сотрясение мозга получил, точно тебе говорю.

Достал он со своим сотрясением мозга.

— Да нормально всё, — я заставил себя подняться.

Но тут с ужасом ощутил, как огромная волна тошноты начинает набирать силу внутри меня, в районе желудка, и точно лава в проснувшемся вулкане, поднимается к горлу.

Нет, только не это.

Я зажал рот ладонью и ринулся из кабинета, расталкивая учеников в коридоре.

Чёрт… только бы добежать!..

***

Я ворвался в туалет, налетев на какого-то парня и сбив его с ног. Кинулся к раковине — она сейчас была ближе всего.

Меня вывернуло прямо туда.

И столь болезненных приступов рвоты я отродясь не припомню, аж до слёз. Ощущение, что внутри что-то переламывается и, скребя внутренности, выходит наружу, в глотке превращается в кашу с иголками… и всё лезет и лезет, готовое порвать изнутри…

Я закашлялся и включил воду.

Надо было смыть с раковины всю эту дрянь: сизо-голубую субстанцию с вкраплениями кровяных сгустков. Треклятый овеум теперь лез из меня не только ручьями пота, и я боялся даже представить, что будет дальше.

— Питон… эй… тебе плохо? — опасливо спросили у меня.

Кажется, это был тот самый парень, которого я сбил с ног.

Не поворачиваясь к нему, я прохрипел:

— Мне нормально. Вали отсюда.

Повторять не пришлось, парня как ветром сдуло.

За спиной хлопнула дверь, и всё стихло. Я пару минут постоял, склонившись над раковиной, громко сопя, сплёвывая тягучую сизую слюну и дожидаясь, пока приступ схлынет. Потом сполоснул лицо и руки, пригладил взъерошенные волосы перед зеркалом.

Но лучше бы вообще туда не заглядывал.

Ужасный у меня был вид: серая, как у мертвяка, кожа, воспалённые покрасневшие глаза, безумный взгляд. С того момента, как я впервые увидел своё новое лицо, прошло не больше трёх суток, а я уже успел обзавестись рассечённой бровью, порезом на подбородке, парой-тройкой смачных ссадин и даже сломанным носом. Хорошо, что следов практически не осталось, но лицо всё равно выглядело далеко не таким свежим и холёным, как раньше.

Постепенно я превращал изнеженное тело Теодора Ринга в потрёпанное и закалённое боем тело Рэя Питона. Даже хрупкие руки стали жилистей, а кожа на костяшках кулаков заметно огрубела.

Но этого, конечно, было мало для того, что я задумал. Капля в море. Нужно тренироваться так, чтобы трещали кости и ныли мышцы, нужно повышать индекс кодо, осваивать все тактики боя, какие только можно освоить. Нужно стать тем, кого не смогут удержать стены Ронстада…

Снова хлопнула дверь.

В отражении зеркала я увидел камердинера Бернарда.

— Мне сказали, что вам плохо, мистер Питон, — сообщил он.

Я обернулся, вытирая мокрое лицо рукавом рубашки.

— Со мной всё нормально.