Духи! О чем я только думаю?!

– Значит, я ошиблась?

– Несомненно! – повысила я голос, злясь скорее на себя, чем на профессора Шаас.

– Что ж, раз уж вы, адепт Эриос, услышали то, что хотели, оставьте нас. Я хочу поговорить с адепткой Мэй без свидетелей, – благосклонно улыбнулась ему Ноэлла, а он, не возражая, молча покинул кабинет!

Раиль и Ларэй были правы. Профессор Шаас имеет большое влияние на Эриоса. А если призадуматься, он смотрит на нее отнюдь не так, как должен смотреть ученик на учителя. Может, я ошибаюсь, это просто ярая привязанность и верность или все же…

– Мы остались наедине, – вырвала меня из размышлений Ноэлла. – Ни мне, ни вам, молодая госпожа, больше не нужно притворяться. Дарий нас не услышит, никто не услышит – я установила барьер. Вы можете сбросить свою жертвенную маску, – усмехнулась профессор, заметно расслабившись.

Чтобы не вызывать подозрений, а я сейчас была в полнейшей растерянности, решила поступить в пример ей. Расслабленно откинулась на мягкую спинку кресла, закинула ногу на ногу и, сложив руки на коленях в замке, устремила на целительницу спокойный взгляд.

Да только в мыслях бился один весьма нетерпеливый и жаждущий получить ответа вопрос:

Что здесь происходит, черт побери?

– Раз уж вы решили прекратить эту игру, полагаю, и перед Дарием больше нет нужды притворяться забитым зверьком, – криво усмехнулась целительница, потянувшись за изящной кружечкой с чаем.

– Верно, – подыгрывая, кивнула ей.

На деле я старалась успокоить бешено колотившееся сердце, стук которого, казалось, могли услышать и через защитный барьер.

– Впрочем, совсем недавно вы и перед ним не сдерживались.

Намекает на вчерашний разговор или случай в кафетерии?

– Раз уж так случилось, утолите мое любопытство, – поставив кружку на маленькую тарелочку, Ноэлла снова откинулась на мягкую спинку кресла. – Зачем вы позволяли другим относиться к себе пренебрежительно?

Так и для нее это загадка?

– Знаю, что так вы не вызвали бы подозрений, но не слишком ли усердствовали? Признаться, я думала, вы вынашиваете какой-то план. Но когда вы попросили моей помощи несколько месяцев назад, я была удивлена, ведь вы столько лет терпели и боролись в одиночку.

Значит, Наиса пришла к ней относительно недавно. При нашей первой встрече, когда Ноэлла сказала, что я не могу опустить руки после стольких лет борьбы, я подумала, что они все это время медленно двигались к своей цели, но похоже ошиблась. Она лишь повторила Наисе тот факт, что та не сдавалась все это время и продолжала жить.

– А вы как думаете? – решила ответить вопросом на вопрос, невинно поглядывая на ухмыльнувшуюся целительницу.

Пусть истинную причину знает только настоящая Мэй, предположение той, кто был рядом с ней, может оказаться весьма полезным.

– Думаю, таким образом, вы пытались искупить свою вину. Ведь ваши родители погибли, а вы остались живы.

– Что ж будем считать, что вы правы, профессор Шаас, – спокойно отвечаю, пригубив кружку с чаем.

– Честно признаться, несмотря на то, что я вам не нравилась и все еще не вызываю симпатии, – профессор сделала весьма красноречивый акцент на последних словах, – думала, вы обратитесь ко мне за помощью гораздо раньше, ведь я была единственной, кто был готов поддержать вас. Впрочем, я рада, что вы все же решились. Уж лучше поздно, чем никогда.

Вот значит как. Ноэлла была той, кто оградил Наису от наказания королевской семьи Тригрэй, и она же была той, кто дожидался, пока Наиса сломается. Ноэлла чувствовала, как ненависть начинает разъедать ее изнутри? Ждала, когда Наиса сама придет к ней за помощью, чтобы отомстить?

– Вы обратились ко мне, сказав, что ваш отец оставил вам документ, способный пошатнуть королевскую власть, и предложили мне сделку.

Документ?! Выходит та вещь, которую Наисе оставил ее отец, является каким-то документом? Что же в нем должно содержаться, раз он способен навредить королю и его семье?

– Я согласилась помочь, – продолжила Ноэлла, – но неделю назад вы стали вести себя очень странно, а после того, как адепт Ариас принес вас в мою комнату, и вовсе будто переродились. Я больше не вижу ненависти в ваших глазах, более того, вы сказали Дарию, что собираетесь действовать в одиночку и не нуждаетесь в нашей помощи, – раздосадовано произнесла профессор, сделала минутную паузу и язвительно добавила: – Давайте начистоту. Я и Дарий – не те люди, за жизни которых вы будете волноваться. Что же случилось?