Не могу дышать, стоять, сидеть. Не знаю, куда мне идти, не соображаю сколько проходит времени.

– Олег, - расталкивая полицию, бежит ко мне тетка, - ты в порядке? Я сразу поехала сюда, я вызвала столько народу, что …

Но я не могу разговаривать, я весь в крови, дрожу, я не …

– Отвези меня к ней…

– Олег, у тебя шок, - пытается она обнять меня снова, - врачи помогут им, вы столько шуму наделали, теперь он сядет до конца жизни, а им помогут, лучшего хирурга подняли из постели.

– МНЕ НУЖНО К НЕЙ!!!- кричу, так громко, что тетка, отшатываясь, качает головой в ужасе.

Забыв о верхней одежде, бреду по огороду со спутанными волосами, в разорванной майке, испачканных кровью джинсах, заляпанных кедах.

Тетка бежит впереди меня, перекладывая сумку, спотыкаясь. Грубо отбираю ключи, завожу мотор, она едва успевает сесть на пассажирское сидение.

Давлю на газ, машина буксует, грязь крупными комьями летит из-под колес.

Но мне удается выехать на трассу. Дорога кажется бесконечной. Пустынная полоса асфальта и черные шапки деревьев летят мимо, не заканчиваясь.

 Припарковавшись, как попало, оставляю открытой дверь, иду через больничную стоянку. Тетка что-то кричит мне вслед, но мне плевать.

Основной вход закрыт, обхожу вокруг, стучусь в приемный покой. Ору на медсестру и дежурного врача, которые грозятся вызвать охрану. Но я продолжаю двигаться вперед, к лифтам. Тетка умоляет не брать меня под стражу, просит войти в положение. А я не могу понять, куда мне идти, я только хочу узнать, где моя Ника, куда они ее спрятали.

Вера подключает какого-то знакомого, и меня пропускают, хотя, меня ничто не остановило бы. Она кричит номер этажа, а я, с трудом разобравшись с кнопками, подымаюсь наверх. На посту никого нет, меня это злит, но я и не стал бы ждать. Грубо наезжаю на заспанную медсестру, которая вылезает из своей коморки. Она звонит кому-то по телефону, а я оборачиваюсь.

– Олег!
– слышу родной голос.

– Ника!
– зарываюсь руками в волосы, жмурюсь, но не могу ступить и шагу.

– Олег! – спешит ко мне в жуткой казенной ночнушке, с повязкой на лбу, но она жива, самое главное, что она жива.

– Ника!
– выдыхаю, когда она оказывается в моих объятьях, беспорядочно целую, отстраняюсь, прижимаю к себе, потом снова, чтобы рассмотреть любимое лицо.

– Они говорят, что скорее всего у меня сотрясение мозга. Но они еще проверят. Пару раз вырвало…

– Вам надо лежать, а вам нужно уйти!
– пытается отодрать нас друг от друга медсестра, - приходите завтра, после обхода или после тихого часа во второй половине дня.

 - Ага, счас, - прижимаю Нику еще крепче, глажу по голове, плечам, спине.

Она заставляет меня сесть на обитую кожзамом лавку, опускается возле, прижимая мои руки к своему лицу.

– Я пришла в себя почти сразу. Но они упорно тащили меня, я даже не смогла сказать тебе.

Не могу поверить своему счастью. Живая, она осталась жива. Обнимаю ее за плечи, снова прижимаю к себе, целую в макушку, но она отстраняется. Ее лицо искажается от боли. В глазах крутятся слезы, Ника гладит мои руки.

– Олег, - смотрит она с любовью, - дед …мне очень жаль, - хрипит.

Я отпускаю Нику, сжимаю виски, грязный ублюдок сделал свое дело, отобрал еще часть моей семьи. Откидываю голову назад, чтобы слезы не катились из глаз, Ника обнимает меня двумя руками.

– Сердце не выдержало наркоза на операционном столе, - Ника плачет.

Страдания, бесконечные страдания, они окружают нас с Никой, сжимая плотным кольцом. Пустота потери расползается внутри. Но я знал, я видел эту рану, хотел убить эту гниду, потому что понимал, что все кончено. Не будет больше рыбалок, совместных посиделок и смеха с кашлем пополам. Больше никто не растопит печь и не поставит самовар в центр стола. Он снова выдрал кусок моего сердца, напился крови.

– Я рад, что вы успели познакомиться, - выдавливаю из себя, переплетая наши пальцы, а Ника плачет громче.

Деда похоронили рядом с бабулей, недалеко от дома, на старом кладбище. Дом мы решили не продавать. Тетя Вера желает отремонтировать его и по возможности оставить все как есть. Но я пока не хочу об этом думать, мне слишком тяжело туда возвращаться.

Ника и малыш какое-то время провели в больнице. Врачи тщательно обследовали ее голову и, к счастью, никакого кровоизлияния не обнаружили. Решив, что сознание она потеряла из-за переутомления, страха и слишком низкого кровеносного давления, а удар не был настолько сильным.

А вот малышу повезло меньше, в том погребе он заработал воспаление легких. Я очень переживал, а Ника чуть с ума не сошла, пока врачи пытались сбить огромную температуру. В больнице они пролежали больше десяти дней. Все это время я был рядом, все закончилось хорошо.

Я продал квартиру, и мы уехали жить в другой город, подальше от этого места. На вырученные деньги мы купили двушку и даже смогли сделать в ней ремонт.

Тетка осталась в Москве, ее захватили многочисленные судебные разбирательства. Она пытается сделать все, чтобы Сергея засадили на срок, как можно больше. Сергей Сергеевич старший был не в курсе нападения на дом моего деда, как мы и предполагали – это была инициатива его обкуренного сынка. Но, когда начались обыски и проверки, под стражу взяли и его. Понятия не имею, что им грозит, когда-нибудь тетка все нам с Никой расскажет, но она утверждает, что вряд ли мы еще встретимся, учитывая, что в деда, похоже, стрелял именно Сергей.