Мой пациент высадил его и помчался назад как угорелый, паспорт был в его внутреннем кармане, про самолет он тоже придумал, но ему все мерещилось, что впереди маячит какая-то фигура.

Это случилось три года назад, и с тех пор мой пациент никого и никогда не подсаживает.

Однажды ко мне обратилась заведующая поликлиническим отделением клиники с просьбой по возможности унять агрессивно настроенную женщину, приехавшую из Таганрога и желающую во что бы то ни стало госпитализироваться, не имея на то достаточных оснований. Показаний для госпитализации нет никаких, сообщила заведующая.

В кабинет вошла, а точнее, влетела возбужденная женщина лет пятидесяти. Она уже с порога заявила, что в Таганроге медицины нет, да и не только в Таганроге, медицина только в Москве и она нашла нашу Клинику по Интернету. «Посмотрите на меня, доктор, – воскликнула она, – ведь я же живой труп!» И она сразу как-то обмякла и закрыла глаза. При встрече с истерическим темпераментом требуются выдержка и ангельское терпение, иначе можно попасть в контрперенос. «А вы одна приехали?» – спросил я ее. «Нет, что вы, доктор, как можно! Я приехала с мужем, он сидит за дверью». Действительно, за дверью я увидел прямо перед собой мужчину, который держал двумя руками белую крашеную табуретку. Я попросил его зайти в кабинет вместе с табуреткой. Появление мужа вызвало энтузиазм у женщины. Она патетически, как будто она была Анна Маньяни, обратилась к мужу: «Скажи, Коля, ведь я – живой труп!» Коля не только поддержал ее энергичным кивком, но и продолжил: «Вы знаете, доктор, она не может пройти и десяти шагов, как ей становится дурно, и ей надо передохнуть, для этого мы и взяли табуретку». – «Коля, – не унималась женщина, – а ты расскажи, что со мной приключилось на улице Муссолини, расскажи!» – «Наверное, на улице Россолимо?» – поправил я ее. И Коля продолжил: «Около вьетнамского посольства, на Россолимо, она так устала, что даже не села на табуретку, а просто легла на асфальт, появились сотрудники посольства и милиционер, я их успокоил, сказав, что это не имеет никакого отношения к акциям протеста, просто она смертельно и моментально лишается сил и ее надо срочно госпитализировать».

Я вывел Колю за дверь и доверительно сообщил женщине, что прекрасно понимаю ее состояние и что было бы грубейшей ошибкой считать это симуляцией, но поскольку сегодня объективных показателей для госпитализации нет, мы занесем ее данные в регистр вне очереди, и это вы должны признать как большую победу! «Что вы говорите, доктор, неужели в регистр? Я всегда верила, что найду здесь отклик, что мои страдания не напрасны. Вы – замечательный доктор!»

«Итак, домой с победой?» – подытожил я. «Нет, доктор, домой – ночью, а сейчас – на Красную Площадь, я никогда не была в Мавзолее!» – «Вас не пустят с табуреткой», – заметил я. «А я оставлю ее около часовых, пусть охраняют!» – ответила находчивая из Таганрога.

Змеиных мест на Земле немало, но Бог миловал, нет у нас ни кобры, ни гюрзы, ни черной мамбы, ни эфы, которая, единственная из змей, подолгу преследует человека, не говоря уже об анаконде.

В деревне Ашково Мостищенской волости Себежского района за много лет я только раз видел гадюку, ужей – почаще, но это ерунда по сравнению с ужиным царством в Башкирии, на озере Шамсутдин, там они просто кишели, а самые любопытные даже рассматривали нас, заползая прямо с воды на борт лодки, – то одна голова появится, то другая, – но, видимо, мы не входили в их биологическую цепочку, это было больше искусство ради искусства, игры избранных.

Но деревня среди лесов, и под ноги все-таки следует смотреть. И вот однажды я решил поехать в поселок Идрица, в двенадцати километрах от Ашково. Запер дом, огляделся и… увидел внизу гадюку! Она свернулась клубком у самого порога. Судорога пронзила все мое существо. Она была у меня прямо под ногами! Никакого антидота, никакой сыворотки нет и в помине, сейчас одно неловкое движение, и она укусит! Я выработал план действий: первое – прыжок с места в сторону, второе – бегом за лопатой, она у беседки. Все это я осуществил в манере Джеймса Бонда, хотя, следует признать, стал порядочным увальнем в последние годы. Вернувшись с лопатой, я застал гадюку в том же положении. Удар следует нанести без замаха, чтобы не было инфракрасного импульса, чуть пониже головы.

Я произвел блестящий самурайский удар, короткий и точный, но голова не отлетела. Напряжение было запредельным, все-таки во имя жизни. Я нанес следующий удар и кончиком лопаты отбросил ее на бетонные ступени крыльца, и ее тельце безвольно упало вниз. Я бросился за очками, мне захотелось разглядеть зигзагообразный узор на ее спине. И вот я опустился на колени и посмотрел на нее в упор. Это был черный плетеный шнурок от моих ключей.

Однажды в кабинете появилась возбужденная девушка-ординатор и с порога сообщила мне, что у одной из пациенток, по ее мнению, развивается острое психотическое состояние и, наверное, ее надо переводить в психиатрию, в клинику С. С. Корсакова. Я попросил ее описать симптоматику и услышал в ответ, что пациентка выходит из своего тела и летает. Так, может быть, она колдунья?.. Да нет, скорее всего, шизофрения. А откуда пациентка родом? Из Мордовии, она мордовка. Я попросил ее привести. Не каждый день увидишь в центре Москвы, на Россолимо, представителя угро-финских народов.

Жена моего друга, татарка из Мордовии, из древнего села Лямбере, рассказывала мне, как в детстве бабушки строго предупреждали их никогда не ссориться с мордовскими девчонками. Несмотря на то что все они носят крестики, они поголовно колдуньи и усваивают языческие верования от своих бабушек. Этот рассказ меня впечатлил, но знал я о них немного, например, что мордва делится на луговых – эрзя и лесных – мокша, язык у них звонкий, мне однажды удалось побывать в Лямбере, там и услышал по радио – напевный и мелодичный, он показался мне близким к латгальскому, восточному латышскому. Вспомнил я и один странный разговор с атташе Индии по культуре, я тогда учился на пятом курсе 1-го ММИ им. И. М. Сеченова, а он все допытывался о хантах и манси, живших на берегах Оби, но знал я совсем немного, что это отставшие гунны, которые не пошли с Аттилой в Европу, но уточнил, что термин «отставшие» не следует понимать буквально, и тут атташе, как бы в подтверждение моих слов, заявляет, что у него в Индии каста брахманов поддерживает с ними тесную астральную связь.