– Тебе хорошо? – трудился и жарко пыхтел Пушкарев в шею любимой.

– Если тебе хорошо, то и мне тоже, – звучало в ответ.

Сыграть желание и немного страсти в постели с любимым мужчиной Любочке в голову не приходило. Шлюху изображать, что ли? Еще чего!

Да и не это в семейной жизни главное. Главное, быть с мужем на одной волне. Подумала было Люба купить новый гарнитур, а ей уже Павел звонит и спрашивает: «Может, нам мебель обновить?» Или решила, к примеру, Пушкарева огород приобрести (у всех есть, а мы что, рыжие!), а от мужа звонок: «Любань, тут Серега садовый участок продает…»

Это было оно – единство душ, которым Любаша Пушкарева дорожила и которое берегла. Но Павлу этого было мало, ему хотелось приносить своей женщине абсолютное счастье, в том числе и как мужчина. Он чувствовал, что удовольствия от близости с ним супруга не испытывает, страдал и еще больше погружался в работу, надеясь избежать страшных мыслей по поводу своей неполноценности. К поврежденному глазу добавился еще один дефект, и он оказался покруче слепоты.

Разговоров на эту пикантную тему супруги, воспитанные совком, избегали. Стыдно, грязно, в общем, не принято.

Тем временем «Фея» стала излюбленным местом в городе. Попасть в клуб мог не каждый, Люба разработала систему абонементов и пригласительных. В «Фее» трудились самые лучшие косметологи и повара, имелся даже дипломированный психолог. Правда, клиенты к незнакомому специалисту не спешили, побаивались и потому не верили. Но он был!

– -Возьмите меня!

Однажды в кабинет к Любе пришла женщина. Миловидную хрупкую блондинку звали Ириной. У посетительницы были грустные глаза, а голос дрожал от волнения. Пушкарева сразу пожалела женщину, ее плачевный вид этого просто требовал. Ирина Романовская пожаловалась на злодейку-судьбу. Муж ушел, они остались вдвоем с дочерью. Зарплата в детском саду, где женщина работала воспитателем, была мизерной. Едва хватало на хлеб с молоком.

– Возьмите массажистом, – наконец озвучила цель своего визита несчастная блондинка. – У меня и корочки есть.

Люба сомневалась. Массажист клубу был не нужен, во всяком случае, пока. В стране начались проблемы, грянули 90-е. Но указать на дверь посетительнице Пушкарева не смогла. Ира ей понравилась, а когда та в доказательство своей профессиональности сделала хозяйке «Феи» массаж плеч прямо в кабинете, вообще очаровала. Любовь получила истинное наслаждение от теплых и сильных рук Романовской, которыми она нажимала на потаенные точки напряженного тела Пушкаревой, от чего Любочка плавилась в своем кожаном кресле и стонала от удовольствия.

Нет, упустить такую сотрудницу ни в коем случае нельзя!

Женщины заключили договор. После массажа Романовская неожиданно стала для Пушкаревой близким человеком. Тем, кто постоянно был рядом. Умелая Ира своими волшебными пальцами приподняла и заглянула под дубовую шкуру бизнес-леди, где томилась хрупкая женская душа. И душа потянулась к свету.

Хозяйка клуба и массажистка начали дружить. Ирка умела слушать, а Любе давно хотелось по-бабски выговориться. Накопилось. На выстраивание успешного бизнеса у женщины ушло много времени и сил. Подруг у Пушкаревой не было, только приятельницы. Да и последних ряды поредели, после того как Люба начала отказывать давать взаймы денег всем и каждому. Романовская появилась в то время, когда Любовь поняла, что одинока. Павел все время находился на работе, сыновья росли самостоятельными и скупыми на эмоции. Приголубить вымотавшуюся мать и жену было попросту некому. Когда женщина приходила домой, все уже спали, а когда бодрствовали домашние, еще спала она. Конечно, супругам можно было давно договориться друг с другом, оставить или поменять вид деятельности, но Пушкаревы занимались любимым делом и ничего не собирались менять. Да и деньги играли не последнюю роль. Новые проекты приносили новый доход, постоянно хотелось больше и больше.

Романовская обвилась вокруг своей начальницы, как упругий ужик, – не придушила, конечно, но держалась цепко. Она приручала Любочку к себе постепенно, по крупицам. Знала, когда стоит появиться на глазах и когда делать этого не следует. От общения с подругой Пушкаревой становилось легче, невозможно ведь все время таскать на себе тяжелый груз. Спину надорвешь!

В благодарность Люба начала помогать Ирине продуктами, вещами, деньгами. Иногда Романовская (как бы невзначай) упоминала про свое тяжелое материальное положение, мол, стакан молока с дочерью разделили пополам, тем и поужинали. Ээ-эх… А вечером Пушкарева возникала на пороге ее квартиры, как Дед Мороз, с мешком подарков, а точнее пакетами продуктов. Праздник, праздник!

– Да не нужно было, – краснела Ирка, расставляя дары на пустых полках в холодильнике. Любе было не жалко. Она придумывала какие-то праздники, чтобы порадовать Романовскую то шелковым халатиком с драконом, то комплектом постельного белья, то новенькими полотенцами.

От неловкости и ложной скромности подруга краснела, бледнела, но подарки от щедрой начальницы принимала. Обидится еще, от души ведь!

Любу Пушкареву и ее компаньонку Галю Щербакову пригласили в Москву, чтобы женщины поделились опытом, как в такие нелегкие для страны времена, дело их живет и процветает. На столичном форуме хозяйки «Феи» рассказали о своих взлетах и падениях, озвучили новые идеи и проекты. Не все, конечно. Дозированно.

За предприимчивость сибирячек наградили путевками в Грецию. Когда вернулись домой, похвастались – через месяц летим за границу.

Пашка пожелал жене счастливого пути, а Ирка мечтательно закатила глаза, мол, тоже хочу. Но путевки были именными, и взять с собой подругу Пушкарева не могла. Да в принципе и не планировала. Люба выстраивала свой бизнес годами, а Ирка пришла на все готовое и была как-никак ее подчиненной.

Когда сибирячки снова прилетели в Москву, с них неожиданно взяли по 100 долларов. Объяснили, что хотя путевки и оплачены Союзом российских женщин, валюта – это сбор на некую благотворительность. На какую именно, не объяснили. Так, Люба и Галя узнали, что москвичи просто так подарков не раздают. Но женщины были рады и этому.