– Откуда столько ненависти? Откуда?! – я теряю самообладание, и уже ничто не в силах потушить пылающее во мне пламя негодования.

– Если бы не ты, эгоистичный ублюдок, я бы не попала в эту проклятую ловушку! И они все остались бы живы! Лживый лицемерный мерзавец, ты виноват в наших смертях! И не смей подходить ко мне как ни в чем ни бывало. Не вздумай прикасаться ко мне или пытаться выяснять отношения!

– Успокойся, пожалуйста…

– Я успокоюсь лишь тогда, когда ты сдохнешь. А теперь повторяю еще раз «лучше уйди с дороги».

С этими словами я продолжаю свой путь, оставив Алекса позади с открытым от удивления ртом. Пот градом течет по лбу и заливается в глаза, но я даже не замечаю этого. В моей голове сменяют друг друга воспоминания, словно слайды на проекторе: наше знакомство, его улыбки и смех, долгие разговоры, теплые объятия. Он вытягивает меня за руку из затопляемых пещер, идет со мной через поляну с ядовитыми змеями, при восхождении в горах его надежное плечо всегда рядом. Наши поцелуи, нежные слова, знакомство с Лилу. Хочется кричать от раздирающий изнутри боли предательства. Но я не доставлю удовольствия ни Алексу, ни организаторам. На мне каменная маска: ни единая мышца на лице, ни подергивание уголка губ не выдадут бушующего внутри вулкана. Я лишь сердито распихиваю палкой густую траву, которая то и дело пытается схватить за ногу —словно именно она виновата во всех моих бедах.

Постепенно я успокаиваюсь и даже насмехаюсь над своим недавним волнением. Как глупо выглядел Алекс в бесполезной попытке сближения! Жалкое, недостойное поведение. Еще один повод презирать его.

Так проходят три часа пути – без приключений и особых сложностей. Жажда все настойчивее напоминает о себе, так как я давно опустошила свои скудные запасы воды. Полуденный зной спал, и солнце клонится к линии горизонта. Приходящая ему на смену прохлада оживляет джунгли, наполняет их обитателей радостным предвкушением ночного пира. Скоро придет время искать место для ночлега. Но нужно как можно дольше идти вперед, не взирая на постоянные жалобы Триши. Некоторые игроки уже сейчас настаивают на привале. К счастью, большинство все-таки на моей стороне. К тому же, не стоит разбивать лагерь без источника воды.

Внезапно метки на деревьях прерываются и, как бы мы ни старались отыскать их в зарослях, все попытки не венчаются успехом. По неволе мы все-таки вынуждены сделать привал, но лишь для того, чтобы отдохнуть и отправить небольшую экспедицию для осмотра окрестностей и поиска меток.

Мы обнаруживаем небольшую полянку и располагаемся на спальных мешках под деревьями. Некоторые игроки принимаются за тюбики с едой. Несмотря на чувство голода, я не прикасаюсь к собственным продуктам. Неизвестно, что нас ждет дальше и получится ли пополнить запасы. Кто-то настойчиво предлагает поделиться своей едой с Бабуром – как минимум, неразумно. Может быть, парень и проявил смекалку и отвлек крыс своим провиантом, но это его решение, его беда. Я бы предпочла растолкать крыс ногами, лишь бы оставить в целости то, от чего действительно может зависеть моя жизнь.

Удалившись от компании на достаточное расстояние, я опускаюсь на землю и прижимаюсь спиной к мощному стволу дерева. Небо оттенилось первыми закатными красками, и на джунгли опустилась тень. Жара все еще дает о себе знать, но вскоре она уступит место вечерней прохладе. День закончится, наступит вечер, затем последуют ночь и новое утро. Все идет своим чередом, и никакие боль, страдание и несправедливость не остановят этого мерного течения жизни. Потому что, в конечном счете, человек ничего не значит. Его личные переживания остаются его личными переживаниями. Вселенной на него наплевать.

Внезапно я слышу легких шорох и замираю в ожидании. Еще мгновение, и из-за высокого папоротника появляется проворная коричневая головка. На секунду змейка замирает, оценивая окружающую обстановку, затем, убедившись, что ей не грозит опасность, продолжает свой путь. Она вновь останавливается, и мне отсюда видно ее темную блестящую спину. Один рывок – и змея сворачивается в клубок с маленьким мышонком в пасти. Грызун всеми силами борется за жизнь, перебирая в воздухе крохотными лапками. Его убийца не торопится и спокойно ожидает, пока тельце мышонка перестанет сопротивляться и покорится неминуемой участи. Еще пару мгновений, и яд парализует несчастную жертву, мышонок еще раз вздрагивает в предсмертных судорогах и замолкает навсегда. Змея спокойно заглатывает его так, что через минуту остается лишь длинный серый хвостик. Какой-то звук спугнул хищницу, и она торопливо покидает место охоты с болтающимся у пасти хвостом. Вся сцена длилась не более пяти минут, но она целиком поглотила меня. Змея убила этого мышонка, потому что это необходимо для выживания. Природой безошибочно все продумано до мелочей: есть сильные и слабые. Сильные убивают и выживают, слабые становятся жертвами пищевой цепочки. Не больше и не меньше. Змея не испытывает радости от убийства, а мышонок не обиделся бы на хищницу, даже если бы ему удалось сбежать. Оба забыли бы этот инцидент в ту же секунду. Но у людей все иначе. Ими управляют не столько первобытные инстинкты, сколько низменные порывы, зависть, ненависть, кровожадность, обида… Поистине человек – самое неудачное творение природы. Он сам заслуживает того, что с ним происходит.

В этот момент до меня доносится смех Алекса. Он о чем-то беззаботно болтает с Джастис, Тришей и Ноем и показывает кивком в мою сторону. Недалеко от меня стоит Марко, и что-то в его кармане привлекает мой взгляд. Золотая рукоятка складного перочинного ножика торчит больше, чем на три четверти, и вот-вот выпадет из кармана. Нужно предупредить его, прежде чем он потеряет свой предмет. Я встаю на ноги, подхожу к Марко и выхватываю нож. Снова раздражающий смешок Алекса. Медленно разворачиваюсь и, открывая нож на ходу, направляюсь к группе игроков. Приближаюсь к Алексу и вижу лукавые глаза. Его губы оформляются в какие-то звуки, но я не понимаю. В порыве слепой ненависти поднимаю нож и вонзаю лезвие по самую рукоятку в его плечо. Оно входит на удивление легко, не встречая сопротивления на своем пути. Глаза Алекса округляются от ужаса и боли, он поднимает руку, чтобы предотвратить новый удар. Слишком поздно. Со всего размаха я вонзаю нож в грудь – туда, где должно биться лживое червивое сердце. Глубокое удовлетворение и животная радость охватывает все тело, так что меня начинает колотить мелкой дрожью.

– Лавина, что ты делаешь?! Ты убьешь его!

– Она выжила из ума!

– Я знала, что она сумасшедшая!

– Спасите, кто-нибудь!

Голоса в панике перебивают друг друга. Сквозь общую истерию пробивается спокойный бас Марко:

– Лавина, просто отдай мне нож.

Я поворачиваюсь к мужчине. Нужно отдать нож. Но я не могу. Красная пелена застилает глаза, металлический запах приятно щекочет нос. Мои ноздри жадно хватают воздух, губы кусают сами себя так, что на них выступают алые капли. Вкус крови. Неутолимая жажда.