— Леди Верова должна исполнить пророчество? — заметив, как дрогнули веки Лекса, я поняла, что попала в десятку, и продолжила расспросы: — Что это за пророчество? Для него нужна именно дочь ректора?

— Вы весьма сообразительны, леди Морковина, — сообщил куратор, испортив мне настроение. — Мне порой кажется, что вы немного старше и разумнее остальных…

Я нахмурилась и дальше слушала, не строя предположений. Чего-то полезного услышать не довелось. Лекс продолжал уговоры, объясняя, как важно найти дочь Ясмины и Всеволода. Долгих восемнадцать лет мир ждал этого момента, и нельзя красть у него шанс на спасение. Едва я пыталась что-то уточнить, задавая конкретные вопросы, куратор начинал новый виток обещаний и просьб. К сожалению, порадовать его было нечем. Поэтому, когда мужчина заверил, что готов выполнить любое моё желание, лишь бы узнать, где скрывается леди Верова, я только пожала плечами.

— Ну же? Просите что угодно! — взывал куратор.

Я не смогла удержаться и посмотрела ему в глаза. Что просить? Возьми меня замуж, любимый? Интересно, выполнил бы? Я одёрнула себя — в этом мире нет любви. Каково это: жить с человеком, которого ты обожаешь, зная, что он к тебе равнодушен? Как долго продлится это счастье? Я отвернулась и покачала головой:

— Сожалею. Ничем не могу помочь... — Мне пришлось рассказать усечённую версию событий, умолчав о собственном участии в них.

— Подтвердите, леди Елена, так ли я понял, — глядя на проплывавшее лёгкое облачко, говорил мой прекрасный собеседник: — Дочь Ясмины сбежала из дома, граф искал её и приехал в монастырь, где жила потерявшая память девушка. Признав в ней леди Полину, граф забрал её домой, а потом отправил сюда.

— Всё так, — кивнула я.

— Резоны графа мне понятны, даже если он лжёт. А вы? — Лекс взял мою ладонь двумя руками и нежно погладил.

Как это было приятно! Внутри у меня поднялась горячая волна.

— Что? — млея от окутавшей сердце неги, спросила я.

— Можете подтвердить, что это ваша кузина?

Я медленно поводила головой из стороны в сторону:

— Никогда раньше не видела Полину.

Мужчина вздохнул и выпустил мои руки из своих пальцев:

— Все говорят, что леди Верова была очень замкнутой.

— Отец запирал её в башне, — нахмурилась я, подумав: омбудсменов тут на них нет. — Его сиятельство почему-то скрывал дочь от мира.

— Спасибо, — поблагодарил меня куратор, поднимаясь, и когда я тоже встала, спросил: — Так как насчёт желания? Я же обещал.

— Вряд ли вы сумеете исполнить моё желание, — встала и я.

— Даже так? — улыбнулся Лекс, и лицо его приняло какое-то мальчишеское озорное выражение: — Ну не для себя, так для подруги.

— Подруга мечтает выйти за принца, — засмеялась я. — Это вы можете устроить?

— Без сомнения! — тоже засмеялся он. Мы пошли по дорожке, направляясь к зданию школы. После недолгого молчания, он спросил: — А вы? Не желаете переехать в царский дворец?

— Хотела бы вернуться домой, — честно призналась.

— Ну это вряд ли получится, — покачал головой Лекс. — Полагаю, на вашу руку найдётся с десяток претендентов.

Я остановилась и нечаянно схватила куратора за локоть:

— Вот и просьба! Пусть меня оставят учиться. Хочу получить диплом.

— Хм. Это сложнее. Я подумаю, как исполнить вашу мечту, леди Елена.

Голос его был очень серьёзен, стало немного страшно: вдруг у него не получится?

Куратор проводил меня до самой галереи, но я не спешила в общежитие, медленно двигалась, ведя рукой по холодным перилам, и всматривалась в серые и сиреневые прожилки на белом мраморе. В голове вела дискуссию сама с собой: одна часть Елены Зайцевой сожалела, что не призналась Лексу в своих желаниях, другая корила первую за наивность и легкомыслие. Помнится, Денис говорил о любви, и я не верила ему. Как бы мне хотелось услышать такие же слова от другого мужчины и поверить. Горько было осознавать, что это невозможно. Лекс не станет обманывать. Здесь никто никогда не говорит о любви, и, самое печальное, даже не думает о ней. «Никто? Я думаю! — возразила себе. — И подружка моя. Уже две дурочки нашлись».

[1] Самым глубоким каньоном в мире считается каньон Котауаси (Перу): его глубина равна 3535 метров

В общежитии поднялась настоящая кутерьма, я даже не представляла, что здешних чопорных девиц можно так возбудить шопингом. Практически все подцепили вирус от Прилучной — иного объяснения не было. Я уже привыкла, что даже до момента возведения стен перед сном все девушки разбредаются по сотам и либо читают, либо раскладывают вещи. Сейчас мне предстала совершенно иная картина. Как частицы, участвующие в броуновском движении, студентки сновали по залу, показывая подругам покупки и рассматривая приобретения остальных. Желая сохранить светлое чувство, оставшееся после разговора в парке, я шмыгнула к себе и забралась с ногами на кровать, надеясь предаться размышлениям. Не тут-то было! Ко мне подскочила Прилучная:

— Зря не пошла! На всех не хватило, но я взяла на твою долю, — сказала она так, будто ждала в ответ коленопреклоненной благодарности.

— Чего? Зачем?

— Вот! — Алина сунула мне в руки пудреницу в позолоченном корпусе. — Между прочим, со своего счёта списала!

— Спасибо! Мне не нужно. — Уж чего-чего, а пудриться я точно не собиралась.

— Не тормози! Ленка! — Прилучная щёлкнула замком и направила на меня зеркальце: — Лука Лукич был в шоке! Он уж думал, никогда этот залежалый товар не сбудет. А пригодилось. Сечёшь?