Граф вышел нам навстречу. На меня даже не взглянул, чему я только порадовалась. Глаза его оставались ледяными. Было заметно, что визиту особы царских кровей он не рад. Испуга не показал, но и радушия тоже. Поздоровавшись и произнеся парочку приличествующих ситуации фраз, его сиятельство предложил нам сесть за стол. Так мы и расположились: граф — по одну сторону, мы — по другую.

— Чем вызван интерес к моей персоне? — спросил господин Веров, не намереваясь особенно затягивать встречу.

— Интерес не к вам, граф, — ответил Лекс, — хотелось бы узнать, где ваша дочь.

— В Школе заклятий, как и положено, — не моргнув глазом, соврал Веров.

Я немного отвлеклась от их пикировки, прикидывая, как выпутываться, если речь зайдёт не только о «дочери», но и о «племяннице».

К моей радости, эту тему обошли стороной. Его светлость настаивал на том, что в Школу поехала его дочь, и сомнения неуместны. Попытавшись зайти то с одной, то с другой стороны, Лекс не добился успеха и замолчал. Мужчины сверлили друг друга взглядами, а я не знала, чью занять сторону. Не хотелось подставлять подругу, заявляя, что её мнимый папаша врёт, но и видеть, как огорчён куратор — он же принц — мне тоже было больно. Гнетущая тишина нервировала. Мощная дверь и толстые стёкла окон не пропускали звуки снаружи. Возможно, действовало и заклинание тайны, наложенное на кабинет одним из собеседников. Я кашлянула, прочищая горло, и чуть подалась вперёд, облокачиваясь на стол:

— Дядюшка, расскажите, когда Полина сбежала из дома и как долго отсутствовала?

Граф, смотревший до этого в стену над нашими головами, перевёл взгляд на меня, и я пожалела, что открыла рот. Таким морозом повеяло от бледно-серых глаз, что захотелось плотнее запахнуть куртку. Что я и сделала, суетливым движением стянув полы и скрестив на груди руки.

— Какое. Это. Имеет. Значение? — отрывисто спросил граф.

— Возможно, всё так и есть, как вы говорите, — не сдавалась я, — а что если девушка, найденная в монастыре, всего лишь похожа на Полину, а вы приняли её за дочь? Сама она ничего не помнит, ни подтвердить, ни опровергнуть не может. Вдруг вы обознались? Допуская такую вероятность Ле... великий князь переживает за пропавшую леди. — Заметив, что бесстрастная маска на лице графа слегка дрогнула, я решила дожать: — Надо исключить такую несправедливость и попытаться найти Полину.

— В свою очередь, — добавил от себя Лекс, — обещаю, что ни вам, ни девушке, которая считает себя вашей дочерью, ничего не грозит. У меня достаточно полномочий, чтобы возбудить уголовное дело, и всё же я не допущу огласки. Ведь вы не хотите испытания жезлом правды?

— Для этого нет оснований, и я вправе отказаться! — эмоционально воскликнул граф.

— Согласитесь, такой отказ вызовет подозрения.

— Я всего лишь считаю проверку унизительной! — Веров повысил голос.

Напряжение между мужчинами росло, оба они старались держать лицо, но я замечала, как ходили желваки и подрагивали их веки. Первым взял себя в руки Лекс, он усилием воли расслабил плечи, откинулся на спинку стула и постучал пальцем по столешнице:

— Не будем доводить ситуацию до абсурда, граф. Расскажите, как пропала ваша дочь, и мы расстанемся друзьями.

Прежде чем заговорить, мнимый дядюшка смерил меня таким оценивающим взглядом, что возникло желание пойти умыться. Впрочем, уже через минуту я отмахнулась от собственных ощущений — история Ясмины и её дочери оказалась куда трагичнее, чем мы ожидали. Граф тоже откинулся на спинку и, запрокинув голову, смотрел на росписи потолка, поэтому создавалось впечатление, что рассказывает он кому-то другому, а мы с Лексом всего лишь случайные слушатели.

Жена хоть и жила во дворце графа Верова, была ему совершенно посторонним человеком. Они почти не общались. Восемь лет назад даже эта фиктивная семья развалилась, Ясмина вместе с дочерью покинула башню и бесследно исчезла.

— Восемь лет? — не поверила я тому, что слышала.

— Вы искали их? — спросил Александр.

— Восемь, — ответил мне граф и коротко взглянул на принца: — Не искал. Зачем? Этой женщине не нужен ни я, ни мой дом. Она была финансово самостоятельной, обладала сильным магическим потенциалом, полагаю, сумела хорошо устроиться. Признаться, и я почувствовал себя лучше, когда они уехали.

— А как же слух о её смерти? — продолжал расспрашивать принц.

— Это получилось случайно, — граф всё ещё смотрел в потолок, но глаза его сузились, и я могла поспорить, что он видел не дальше собственного носа. — Как-то я поехал по делам во Владимир и встретил знакомое семейство. Дама училась с Ясминой, они даже подружились, как я помню. Она проявила необузданное любопытство, почему я один, не взял супругу посмотреть столицу, и прочая чушь. Вот я и сморозил — умерла Ясмина. Начались охи, ахи, соболезнования, на попятный идти было поздно. Пришлось выдерживать эту линию и дальше.

— О дочери, я так понимаю, вы не вспоминали до тех пор, пока не пришло приглашение в школу.

— Всё верно. — Граф, наконец, посмотрел в лицо собеседнику. — Получив свиток, я сообразил, что Ясмина не сообщала никому, где они находятся, поэтому и стал разыскивать дочь.

— Чтобы исполнить родительский долг.

— Так.

Лекс посмотрел на меня и улыбнулся:

— Нам пора возвращаться. — Мы поднялись, Веров тоже встал. Принц вежливо кивнул ему: — Благодарю за рассказ. Вы по-прежнему уверены, что нашли свою дочь, граф?