— Прошло уже достаточно времени, — прикусила губу Лота.

— Подожди еще пару дней и попроси своего Идриса метнуться в Нит. Он ради тебя за сутки обернется. Раз уж не ленится стихи писать.

— Может, он их просто переписывает с какого-нибудь сборника, — улыбнулась Лота. — Я трезво смотрю на вещи, и моему возлюбленному не обязательно быть поэтом.

— А он и не поэт, — захохотала Лимаатрис. — Он влюбленный мужчина, который рифмует глаза-гроза и любовь-кровь. Поэты слагают стихи иначе. Идем, а то пропустим обед, и мой желудок этого нам не простит.

Посмеиваясь, подруги активировали телепорт — им разрешили им пользоваться только вчера — и направились к обеденному залу. Беспокойство за семью растворилось, все-таки последние дни Лота провела в эйфории. Идрис был жив, писал трогательные письма и стремительно выздоравливал. При таких условиях с лица Лотанари не сходила улыбка! Правда, Лимаатрис несколько побледнела, когда увидела первое письмо.

— Почерк знакомый, — буркнула она тогда. — Я такие письма у дяди на столе находила.

Лота с трудом удержалась от вопроса, кто же ее дядя.

«Всему свое время», — строго сказала себе леди Шан Нейрин и поделилась с подругой своими подозрениями:

— Мне кажется, что Идрис имеет отношение к тайной страже Эльфхиира. Или как это у них называется?

— Ирлидан, — кивнула Лима и тут же просияла: — Тогда все сходится! А то я и думаю: слуги его знают, трепещут и лишний раз не донимают. Он всех знает, встречал невест, и вспомни, как трепетали наши сопровождающие.

— Да, я давненько думаю об этом. Тем более, — тут Лота заговорщицки улыбнулась, — он попросил меня простить его. Заочно. Я так думаю, это из-за того, что он скрывает свое родовое имя.

— Вполне возможно, — покивала Лимаатрис.

Дойдя до дверей, подруги разошлись — лисица отправилась на балкон, а Лота, с легкой улыбкой, вошла в обеденный зал. Она больше не нервничала, и весь этот Отбор казался ей такой простой штукой! Просто быть милой и вежливой, делать что сказано, и вскоре, после окончания отбора, она будет самой счастливой принцессой на свете. Она даже начала присматриваться к невестам — счастливые люди хотят осчастливить весь мир, и Лота не была исключением. А потому она хотела помочь Повелителю сделать правильный выбор.

Вот только невесты, уже сидящие за столиками, выглядели довольно бледно. А Эйтин… Под глазами у леди Рлис залегли темные круги, тонкие губы превратились в едва различимую полоску, а волосы потеряли природный блеск.

"За сестру переживает, — поняла Лота и тяжело вздохнула. Осчастливливать Плетущую Путь не было никакого желания. — Она должна понять, что всегда нужно делать то, что можешь".

— Арристоэль ирлори, — прошелестело по залу, и Лота едва не споткнулась.

"Нет, они должны меня приветствовать, я — принцесса, — пронеслось в голове леди Шан Нейрин. — Но с чего вдруг невесты решили вспомнить о приличиях?!"

— Ирлори, — сдержанно ответила Лота и села рядом с Эйтин.

— Я хотела попросить у тебя прощения, — голос леди Рлис разнесся по всему залу. — Я вспылила и наговорила тебе неприятных вещей.

— Я тебя прощаю, — легко ответила Лота. — Но ведь ты понимаешь, что мы уже не будем дружить так, как могли бы?

Эйтин только кивнула и уткнулась взглядом в стол.

Повелитель, лорд Гилрин и леди Глейрио появились не в клубах иллюзий, а вошли через ту же дверь, что и невесты. Лоте показалось, что Повелитель двигается как-то скованно, но она списала это на слишком близко стоящую к нему Дьердре. Создавалось впечатление, что Белая Леди пытается не то обнять его, не то прижаться к нему — в общем, путается под ногами, как голодная кошка.

— Арристоэль ирлори, — поприветствовали Повелителя невесты.

Тот в ответ просто кивнул, что поразило всех до глубины души — такое попрание этикета! Кошмар!

— Леди Эйгра Рлис нарушила закон и подвергла опасности две жизни, — четко произнес Идрис Эйлог Ллинос. — Это неприемлемо. Наличие особенного дара не поднимает никого из нас выше остальных. Невозможно возносить себя к богам — мы смертны. И мы равны перед законом. Сейчас леди Эйгра Рлис закрыта в своих покоях, мы ожидаем прибытия ее родителей. Без их присутствия невозможно вынести вердикт.

— Лет с пяти ей было можно абсолютно все, — забывшись, прошептала Эйтин, и ее шепот стал достоянием общественности. — Простите.

— Ничего страшного, леди Рлис, — с безразличной улыбкой произнес Повелитель. — Прошу вас, леди, приступайте к трапезе. Леди Эйгра добавила мне трудов, и этот обед я провести с вами не смогу.

Повелитель круто развернулся и быстро покинул зал. Леди Дьердре проводила его обеспокоенным взглядом, после чего прошла к столу и заняла свое место. Лорд Гилрин занял свое, и слуги начали разносить блюда.