Прошла целая неделя, после того, как Вероника выставила меня из Сониной квартиры. Накричала, обвинила в корысти. Угу, очень мне нужны миллионы её мамаши. Спасибо, лучше сам заработаю. Уже нормально заработал, между прочим.

Выиграл процесс, раздолбил в суде «Инвест-строй» так, что их юристы имели бледный вид. А я выплеснул на них всю свою обиду и злость.

Шеф так радуется победе над «Инвестом», словно завалил лося, кабана и медведя вместе взятых. Обещает крупную премию — я едва не поперхнулся, узнав размер вознаграждения. К тому же, поездка в Красноярск тоже не прошла даром, мой счёт пополнился. Насколько понимаю, Михаил Иванович теперь за меня будет держаться мёртвой хваткой, осыпая при этом золотыми монетами. Помог ему в Красноярске и капитально нагнул «Вавилон» и «Инвест-строй». Да я прямо волшебная палочка какая-то! Вот бы ещё наколдовать, чтобы мы с моей птичкой были вместе.

Так что деньги Антонины Стрельцовой меня абсолютно не волнуют, ужасно обидно, что Вероника меня ими попрекнула. Но она была на нервах, я понимаю. Бедная моя девчонка, несчастная, одинокая.

Звоню Николаю Гайеру и встречаюсь с ним. Пусть Ника кричит и возмущается, но я не собираюсь оставлять зло безнаказанным. Как её папаша может быть такой свиньёй — в голове не укладывается! Единственная дочь, красавица, умница… Ну хотя бы квартиру-то мог ей купить и учёбу оплатить, чтобы Ника не уродовалась в клининге? Нет, этот кобель с внешностью голливудского актёра тратил деньги на подарки любовницам и на то, чтобы изображать из себя крутого бизнесмена.

Плевать, что Гайер мне вроде как будущий тесть. Разговариваю с ним матом, иного обращения он не заслуживает, а я за время работы с Михаилом Ивановичем узнал много новых экспрессивных выражений. Они идеально вписываются в контекст моего отношения к Гайеру.

Когда раскладываю козлу всё по полочкам, показываю распечатки счетов, копии бухгалтерских документов и переписку, Гайер впадает в кому, ему плохо. Объясняю, что твёрдо намерен засадить его в тюрьму, если не вернёт все деньги дочери. Гад тут же начинает ныть, что деньги в деле, выводить их из бизнеса будет трудно, но тут же осекается, посмотрев на груду распечаток. Уже забыл, что все его махинации для меня как на ладони.

— Ладно, я всё отдам, — уныло сообщает Гайер.

— А я проверю.

— Ты меня без ножа режешь!

— Даже не начинал.

Пусть скажет спасибо, что вывеску ему не испортил. А надо бы.

Вероника

Хорошо, что я занята с утра до позднего вечера: в семь встаю и начинаю собираться в универ, отправляюсь на занятия, учусь. Потом еду в «Квадрат», где жизнь бьёт ключом — проекты, чертежи, совещания, обсуждения. В офисе времени для тяжёлых мыслей не остаётся.

Но около девяти я уже дома, и тут начинается какой-то кошмар. Извожу себя мучительными мыслями, думаю о маме, об отце… О бесчестии, лжи, предательстве. О собственной наивности и доверчивости.

Я ведь уже ничего не смогу изменить, зачем же издеваться над собой? В зеркале вижу бледную тень — лицо серое, взгляд воспалённый. Сокурсницы давно заметили мой страдальческий вид.

— Ника, когда же ты помиришься с Андреем? — теребят меня подружки.

— Не зацикливайся, сделай шаг первая, — советует Вика.

— А почему вы вообще поссорились? Что случилось? — спрашивает Женя.

— Ой, девочки… Парень получил, что хотел, развлёкся и сразу же утратил интерес. Вот и всё. Мужики — они такие! — говорит Дана.

Я вздрагиваю, услышав такую гипотезу. Неужели это возможно? Ох… Горло сдавливает резиновый обруч, в висках стучит кровь. А ведь действительно… Уже целую неделю Андрей мне не звонит и не приезжает… Я сильно его обидела, заявив, что ему нужны мои деньги. Несправедливое обвинение ранит сильнее. Видела по его лицу, что уж этих слов он точно от меня не ожидал.

Надо позвонить и попросить прощения. Но захочет ли он со мной разговаривать?

Когда я хотя бы на секунду представляю, что Андрей уже мысленно навсегда со мной простился, мне кажется, что в меня выстрелили из крупного калибра, и сейчас в груди зияет чёрная дыра.

Я не знаю, как буду жить без него. Мне ужасно его не хватает…

Слышу, как в замке поворачивается ключ, и понимаю, что спалилась. В квартире появляется бабуля, сопровождаемая незнакомым мужчиной, и удивлённо смотрит на меня.

— Ой, Никусик, ты откуда тут?

Так как Сонечка вместе с Антонио улетала в Италию на десять дней, я не стала рассказывать бабуле, что вернулась в её квартиру. Живу тут полмесяца нелегально, конспиративно. Ничего страшного в этом нет, даже успела один разок показать квартиру покупателям — безрезультатно, они не заинтересовались.

Соня, похоже, привела ещё одного клиента.

— Проходите, смотрите. Квартирка чудесная, тёплая, тихая, — начинает тараторить Сонечка. — Соседи симпатичные, все интеллигентные и беззвучные. Правда, Ника?