Сейчас мне хотелось одного - чтобы все это побыстрее закончилось. А потом лечь в кровать и отоспаться.

Хоть Рихарт и выдавал себя за экзорциста на маскараде, но похожим у них было разве что телосложение, Экзорцист был лыс, усат и со странной татуировкой на щеке. Как только он пришел, мы вышли из кабинета и перешли в другое место - в подвале. Это была большая комната с каменными стенами, освещаемая лишь небольшой лампой. Тускло, мерзковато и с неприятным запахом чего-то испорченного.

Альгерион отвел экзорциста в сторону, о чем-то с ним говорил. Я слушала, но получилось услышать лишь несколько фраз. Как я поняла, принц решил как-то перенести демона в Дисейла. Только как? Насколько я помнила, демоны хоть могущественные и злобные существа, но вместе с тем и трусливы.

Когда Альгерион закончил, строго приказал Рихарту и Альрианне выйти. Что происходит? Зачем ему в этом ритуале нужна я?

Экзорцист начертил на полу магический знак, похожий на вписанную в круг птицу. сел в центр, закрыл глаза и принялся монотонно бормотать что-то себе под нос.

–  Что вы задумали, - буркнул Дисейл.

–  Не твое дело, - ответил ему Альгерион, взмахнул рукой и подвал расплылся.

Камни затуманились, а потом вовсе пропали вместе с тусклым светильником и противным запахом. Вокруг меня стали появляться большие белые цветы, достающие мне до самого пояса. Ковер из них тянулся вдаль, где сливался с багровеющим рассветным небом. Повсюду летали птицы и большие стрекозы, приятный запах заставлял усмехнуться.

Конечно же, это была иллюзия.

Но иллюзия особенная. Наша с Альгерионом иллюзия.

Когда-то мы проводили много времени здесь, на этой самой поляне. Любовались друг другом, встречали рассветы и закаты, любили друг друга. Я обожала подобные иллюзии. Сама их иногда создавала.

Хороший способ уйти от всего-всего и взять с собой тех, кого любишь.

Кэттур спрыгнул с моих рук и погнался за большой красной бабочкой, порхающей над цветами. А Альгерион смотрел мне в глаза.

–  Скажи, что ты помнишь, - прошептал он, сделав шаг ко мне.

–  Помню, - ответила я, и в моей памяти восставали картины прошлого.

Как мы лежали часами, смотрели в небо, говорили о любви. Как на этой самой иллюзорной поляне зачали Равенну и Глетхема. Как потом приводили сюда их.

Он подошел еще ближе. Я чувствовала его дыхание, смотрела в глаза, и видела в них окно души.

Он решил пожертвовать собой ради меня. Согласился на сделку с демоном. На это в здравом уме не согласится никто.

–  Когда я говорил с духом, отбирающим претенденток, ничего ему не говорил про тебя. Сказал просто пусть выберет ту, которая мне подойдет. Знал, что это будешь ты, - сказал принц, нежно и аккуратно обняв меня за плечи.

Я не сопротивлялась, лишь чувствовала, как бьется мое сердце. Как оно трепещет от каждого взгляда на Альгериона, каждого вздоха. Дракон склонился, поцеловал меня в губы. Поцелуй был похож на дуновение легкого ветерка, переходящего в ураган. На небольшую волну, обратившуюся штормом. Принц схватил меня, раскружил. Он смеялся, громко, словно ребенок. Потом защекотал мне живот.

–  Ай, не надо, - закрылась я, упав на поляну и оказавшись среди цветов.

Альгерион с прытью тигра прыгнул вперед, оказался рядом со мной, бросил в сторону свой пиджак, расстегнул рубашку, оголяя твердый рифленый торс. Я провела по нему пальцем. Он действительно был как скала, а еще горячий, словно над скалой нависло палящее летнее солнце.

Принц принялся целовать меня, схватился за грудь, обхватил ногами. В какой-то миг я не смогла двигаться, потому что меня обвил мощный золотистый хвост. Но это было приятное ощущение, от которого не хотелось избавляться.

Мы целовались снова и снова. Раз за разом. В мире не было ничего. кроме поцелуев.

–  Я люблю тебя, - шепнул Альгерион.
– Всегда любил и буду любить.

–  Я тоже тебя люблю, - ответила я, наконец-то ощутив то, что было есть и будет - единение. Он всегда меня защитит. не даст ни одному демону, пожертвует собой ради меня. Да и я сделаю то же самое.

Я люблю его.

Мы снова и снова целовались, обнимались, ласкали друг друга. Отвлекшись всего на миг, я заметила. как от Альгериона отделилась его тень.

Большая, черная, она лишилась объема, превратилась в отражение из множества мерзких щупалец. Тень уплыла прочь.

Иллюзия на мгновенье прояснилась. Я увидела каменный пол, нарисованный на полу магический знак, экзорциста в нем и Дисейла в углу. Тень плыла прямиком к нему, а лицо предателя исказила гримаса. Он боялся. Он вжимался в стену, будто надеялся. что пройдет сквозь неё. Он что-то бормотал. Но тень была неумолимой.