Хегет сначала с опасением относился к старичку, боясь, что тот бросится на него, мало ли что может прийти в голову душевнобольному. Однако, оказалось, что странности архимагистра были мирными и носили чисто бытовой характер. Например, он мог раздеться догола, с королевским видом прохаживаться по комнатам, которые ему были выделены, или схватив со стола кусок сыра или хлеба, забиться в угол и грызть его, изображая из себя старую морщинистую мышь, но все менялось, когда Беликус переступал порог алхимической лаборатории. Он забывал обо всем на свете, что-то мешал в пробирках, переливая и смешивая ингредиенты, бормоча себе под нос формулы и составы веществ. Вот тогда Хегет и понял, как ему повезло оказаться рядом с таким ученым, обладающим несметными знаниями, и он стал жадно учиться у него. Записывать какие-то сведения Хегет опасался, но у него была отличная память, и он старался запомнить все, что видел.

Очень скоро он понял, что Беликус создает зелье полного подчинения, магистру стало нехорошо. Было понятно, что первыми, кто его примет — будут магистры. Стать послушной куклой в руках такого человека, как Страг, Хегету очень не хотелось, он искал способ спастись от такой участи. Впрочем, сначала это зелье Страг испытал на магистрах, которые отказались ему подчиняться и которых он решил наказать.

Зрелище было ужасное. Трое из магистров умерли сразу от нечеловеческой боли, которое вызывало это снадобье, попадая в кровь людей. Двое, более сильных продержались достаточно долго, но тоже потом умерли, вызвав гнев Страга, недовольного этим обстоятельством. Ему нужны были не мертвые магистры, а покорные. И никто, кроме Хегета не догадался о причинах смерти и главное, как эту причину устранить. Хегет понял это, но, разумеется, оставил знания при себе.

Понять ему помог последний магистр, что дольше всех оставался в живых. Когда Беликус отвлекся, колдуя над какими-то пробирками, умирающий тихо прошептал Хегету: "Убей меня, пожалуйста, убей. У меня больше нет сил сопротивляться!". Тогда-то Хегет и понял, что в своей чудовищной злобе, в своем ненормальном желании причинить как можно боли, Страг упустил самое главное: для того чтобы зелье сработало надо было жертву привести в состояние беспамятства. Хоть усыпить, хоть оглушить — любым способом не дать жертве осознанно сопротивляться действию снадобья, тем более что раствор вводили в вену с помощью заостренных полых стеблей какого-то неизвестного Хегету растения. После еще одной попытки и еще одной смерти магистра, Страг больше не пытался использовать зелье и Хегет вздохнул с облегчением, уж очень не хотелось и ему оказаться в роли подопытной свинки. Однако Страг приказал сохранить все, что уже было изготовлено. На тот момент Хегет еще не знал, что зелье готовиться для подавления воли высшего вампира, находящегося в плену у Страга. И пусть это зелье не могло подчинить волю вампира, боли оно приносило достаточно, и для успешного проведения ритуала это было основное условие. Хегет умышленно посоветовал вампирам, атакующим замок, взорвать алхимическую лабораторию, этим он убил сразу нескольких зайцев. Во-первых, погиб архимагистр Беликус, и теперь никто не мог доработать снадобье; во-вторых, теперь так же никто, кроме Хегета, не знал рецепта этого страшного зелья.

Когда Хегет, наконец, оказался в своем доме, он по памяти воссоздал эссенцию, и вот уже несколько месяцев сгорал от желания испробовать ее на ком-нибудь, но добровольцев, к сожалению, не было. И вот в этот момент на пороге его дома появилась Марисса.

Глава 9

Марисса никогда не была дипломатом, не могла ходить вокруг да около, поэтому, едва поздоровавшись с магистром, она тут же "взяла быка за рога".

— Магистр Хегет, мне нужна ваша помощь, — Хегет, хоть и удивился такому решительному вступлению, все равно гостеприимно указал Мариссе на кресло, приготовившись внимательно ее слушать. — Ловкая интриганка шантажом заставила лорда Шертеса провести брачный обряд, связывающий их до конца жизни. Я хочу, чтобы вы разорвали эту связь, сделав Шертеса снова свободным.

От таких слов Мариссы Хегет на время потерял дар речи, а потом неуверенно возразил:

— Но, насколько я знаю, если ритуал выполнен с соблюдением всех правил, разорвать брачные узы невозможно. Я мало знаком с магией крови, которой владеют высшие вампиры, может вам надо поискать мага более компетентного в этом вопросе?

— Мне не к кому больше обратиться! — в ярости закричала вампирка. — Я не верю, что не существует способа избавить Шертеса от этой дряни! — она вскочила с кресла и стала нервно метаться по комнате. — Все уверены, что эту связь разорвать невозможно, но почему? Что в ней такого неразрывного? Может этим вопросом просто еще никто не занимался?

— Понимаете, Марисса, — как можно мягче и осторожнее начал магистр, — о том, что эта связь неразрывна мы узнали от вас, от вампиров. Других знаний у нас нет, но я думаю, уверенность в необратимости таких уз родилась не на пустом месте, возможно, какие-то представители вашего народа пытались разорвать эту связь и у них ничего не получилось…

— Вот именно! — радостно перебила его Марисса. — Вампиры сами создавали эти связи и сами пытались их разорвать, может быть, они не учли какого-то фактора, может, как-то не так проводили сам ритуал. Я уверена, что к помощи человеческих магов никто не обращался. Так может в этом и была главная ошибка! Я вам расскажу все что знаю об этом ритуале, расскажу, какие изменения происходят между мужчиной и женщиной, возможно, вы, благодаря своему опыту, своим знаниям и магической силе, сможете найти способ разрыва этой проклятой зависимости!

Едва Марисса произнесла слово "зависимость", как магистр Хегет, до этого мечтающий только о том, как бы выпроводить назойливую дамочку и самому при этом остаться живым, тут же встрепенулся. Мысли заработали четко и ясно. Он снова усадил девушку в кресло, собственноручно приготовил чай, и теперь стал сам расспрашивать ее о мельчайших деталях ритуала, какие Марисса могла только вспомнить.

— Этот ритуал был создан для того, чтобы навечно связать вступающих в брак. Вампиры страстные и эмоциональные создания, — извиняющимся тоном сказала она, поэтому никакие цепи, кроме подобных, не могли б удержать рядом мужчину и женщину. Но сила чувств у вампиров такова, что многие из супругов пошли бы на убийство, только чтоб стать свободными, — при этих словах Марисса мечтательно закатила глаза, представив себе этот легкий выход из этой нелегкой ситуации, но тут же взяла себя в руки и деловым тоном продолжила: — Ритуал препятствует подобному решению вопросов, поскольку позволяет каждому из супругов ощущать эмоции другого. И если, почувствовав, что супруг или супруга влюбились, покинутый супруг не предпринял мер по своей защите и безопасности, то в этом он винить должен только себя. Хотя… я не знаю точно… — было заметно, что Мариссе об этом неприятно рассказывать, и она прилагает все силы, чтобы не принимать всерьез свой рассказ. — Я не уверена, но вроде бы говорят, что смерть супруга, так сильно бьет по оставшемуся в живых, что он долгие-долгие годы находится на грани смерти, а уж о счастье и вовсе мечтать не приходится, она тяжко вздохнула. Очевидно, именно это опасение и мешало Мариссе пренебречь страхом перед гневом Шертеса и расправиться с ненавистной соперницей. — И все из-за того, что во время ритуала мужчина и женщина обмениваются частью своей крови, — не сказала, а прошипела Марисса, которую сама мысль, что в венах Шертеса, находится частичка крови этой самозванки, бесила и выводила из себя. — Хоть крови попадает совсем чуть-чуть, но и этого количества хватает, чтобы под действием ритуальных слов каждая частица тела партнера получила знания о чужой крови и запомнила ее навсегда. Так вот мне надо, чтобы вы вытравили это воспоминание из крови Шертеса, очистили ее, и это освободит Шертеса от зависимости от его жены.

Магистр задумался: задание хоть и казалось сложным, невыполнимым оно не было.

— Мне надо поговорить с Шертесом, мне неясны кое-какие нюансы брачного ритуала, но на эти вопросы может ответить только он.

— Это совершенно исключено, — быстро возразила Марисса и, заметив удивленный взгляд магистра, стала что-то невнятно объяснять: — Понимаете, он не хочет, чтобы его жена узнала о готовящемся ритуале, поэтому он послал на переговоры с вами меня. Но если вы захотите с ним встретиться, то его жена неминуемо что-то заподозрит, и тогда весь наш план рухнет… — ее взгляд был честным и искренним… даже слишком честным и непередаваемо искренним, магистр, легко распознающий ложь (этому он научился еще в свою бытность преподавателя в университете), сразу понял это. Но он не спешил выводить обманщицу на чистую воду, прежде он хотел все взвесить.