Ошарашенный таким напором, титулярный молчал и только открывал рот. Потом он налил себе стакан воды, залпом выпил, как водку и произнес:

— Забирайте своего брата и чтобы духу вашего здесь не было, изобретатели.

Он позвонил, вошел городовой, титулярный сказал ему что — то и через пару минут появился испуганный Иван.

— Да, а заявление мое подпишите и приобщите другой экземпляр к делу.

— Не будет никакого дела, — сказал титулярный и порвал бумаги, — С лавки печати снимут и шелк ваш вернут.

— Спасибо, господин советник, только будет лучше, если мы вместе выйдем из отделения и вы скажете журналистам, что по навету был задержан честный купец. Но, следствие во всем разобралось и освобождает его. А дальше я поблагодарю вас как сторонника прогресса и цивилизации, настоящего патриота, от лица русских изобретателей. Думаю, что так всем будет лучше, а то эти журналюги — акулы пера придумают небылиц, по своему обыкновению.

Так оно и случилось. Едва наша троица показалась на крыльце, тут же пыхнули пара магниевых вспышек (я заранее оскалился) и десяток журналистов стали наперебой кричать:

— В чем вина купца? Правда ли что он торговал контрабандным товаром из Царьграда? Говорят, что шелк сделали два русских химика?

— Господа, успокойтесь, — сказал я — Вины купца 2 гильдии и почетного гражданина никакой нет, шелк был покрашен в Москве и не является контрабандным товаром из Царьграда. Кстати, Царьграда тоже нет, есть пока только Стамбул. Русские химики, одним из которых являюсь я, сделали не шелк, а краску для шелка красивого пурпурного цвета. Цвет этот имели право носить только Царьградские Базилевсы, пурпур был очень дорог, поэтому пурпурный шелк и назвали «царьградским», но, если хотите, мы переименуем его в «русский». Англичане сделали химический пурпур, но мы, русские изобретатели, превзошли их, используя передовую русскую науку. Наша краска более красивая, в чем многие имели честь убедится. Вот и сейчас рубаха на мне из этого шелка и то, что краску сделали мы, может подтвердить не менее десятка свидетелей. На краску подана заявка на привилегию.

Наша доблестная полиция оперативно провела следствие и установила невиновность купца. Интересно было бы узнать, кому выгодно затирать русских изобретателей или это обычная зависть конкурентов к удачливому купцу — оговорить его и сломать его дело? Вот вам тема для журналистского расследования: кому выгодно затирать русских предпринимателей, негоциантов и изобретателей? Не правда ли, господин советник, обратился я к титулярному?

— Да, это правда, — выдавил из себя чиновник, покраснев как рак, — купец не виноват, а наши русские изобретатели в очередной раз англицкую блоху подковали.

Мы наняли извозчика и поехали домой

По дороге братец Иван, вместо того, чтобы благодарить, стал упрекать меня в том, что я рекомендовал ему назвать шелк «царьградским», и из — за этого его чуть на каторгу не упекли. Возразил ему, что все, что я сказал для его освобождения, а именно, что шелк покрасили русской краской и красильщики сделали это в Москве, мол, допросите свидетелей — он мог бы сказать и сам. А то, что у него документов на товар нет — так это его вина, любой может обвинить его, что товар краденый и ничего с этим не поделать. Где бумаги — то, купец? И, вообще, гони деньги сейчас, оказывается, товар давно покрашен и продавался, а ты мне заливал, что его только красят. Нажился на мне, а еще брат называешься… Всё, гони 2000 целковых и разбежались, гонорара за защиту не прошу, а надо бы, аванс учтен при расчете. Попрошу наличными и сегодня! И не надо заливать, что товар не до конца продан, ты, может, специально решил последний аршин придержать, а так уже пять раз на мне цену своего шелка отбил и давно в прибыли, даже с непроданным остатком.

— А ты откуда знаешь? — открыл рот простодушный Ваня.

— Сорока на хвосте принесла. В полиции сказали. Так что, если мне задержишь оплату, я им скажу, что выгородить братца хотел, а так, контрабандный шелк — то, документов нет, вот и решили покрасить, чтобы замаскировать и быстро продать. Так что пойдешь ты, любезный братец, по Владимирке, гремя кандалами, аж на остров Сахалин. В общем, так, жду денег до вечера, а потом не отвечаю… В полиции с тебя больше стрясут — сумму — то они знают.

Кто не спрятался — я не виноват.

По возвращении домой на меня набросилась маман, ругая последними словами.

Из потока слов выходило, что я подбил на аферу простодушного Ваню и довел его до тюрьмы. Что я неблагодарная скотина и сколько со мной не возятся, толку от меня нет. Службу я потерял, работать не хочу, нового места не ищу и сижу у нее на шее. Герман, немчура проклятая, сбил меня с толку и я с ним занимаюсь подозрительными опытами и она не удивится, если выяснится, что я связался с бомбистами.

Я не стал говорить ни слова в свое оправдание, прошел к себе в комнату и, не раздеваясь, лег на постель. И где Шурка, что — то, ни при визите к деду, ни в полиции я его не ощущал и он никак себя не проявлял, сидел тихо, как мышь под веником. А ведь мог бы помочь в разговоре с полицейским, а так это был только мой экспромт и не уверен я, что здесь можно было бы опротестовать дачу показаний под давлением и отказаться от них в суде. Где была юридическая поддержка? Тут я сообразил, что чувствую какое — то всхлипывание в голове.