В блиндаже, прислушиваясь непроизвольно к разрывам снарядов, доносящимся сквозь три наката брёвен.

— Насчёт неблагонадёжных частей могу понять, — продолжил разговор Фокадан, стряхнув с фуражки осыпавшийся с потолка мусор после особенно близкого разрыва, — это вполне укладывается в логику англичан. Но как они притащили эти части в Россию, не вызвав бунта!? А главное, как они удерживают их от мятежа? Самым логичным выходом для сипаев видится именно мятеж. В конце концов, мы воюем против англичан, да и индусы их не сильно любят. Тем паче, части неблагонадёжные.

— Не умей англичане проворачивать подобное, не построили бы столь крупную империю, — философски заметил поручик, — в Индии-то их поначалу совсем мало было, на тысячи счёт шел ещё лет пятьдесят назад. Ничего, подмяли такие территории под себя — чужими руками страну завоевали, да на награбленные деньги.

Фокадан только усмехнулся кривовато, не став продолжать разговор. В такие минуты вспоминаются передачи РЕН-ТВ, про жукоглазых пришельцев и прочую жуть. Чем больше всматриваешься в Британскую Империю, тем больше крепнет уверенность, что им помогает кто-то очень могущественный со стороны.

— А теперь серьёзный разговор, — юный штабной поручик, молодцеватый и немного хлыщеватый[2], стал волчарой. Преображение неожиданное, тем паче Фокадан не без оснований считал себя проницательным человеком с немалым жизненным опытом.

— С двенадцати лет в линии[3], — ответил на невысказанный вопрос поручик, усмехнувшись зубасто, — до мятежа успел с горцами повоевать, да и за зипунами[4] у перса и турка бывал не раз. И под личиной тоже.

— Силён, — покачал головой попаданец.

— Пластун, — пожал плечами поручик, — мы не только таиться умеем, да глотки резать, но и… другое.

Сказав это, протянул письмо от Бакланова, с условленными пометками для Фокадана.

— Доверенное лицо, значит. Да ещё и родич? — Остро глянул Алекс, — резонно. Время ныне такое, что сослуживцы предают сплошь и рядом, а вот родня, да у казаков… ясно. Что же такого произойти должно, что даже в письме сказать нельзя или просто на встречу пригласить?

— Сейчас на кону слишком многое стоит, за Яковом Петровичем следит столько глаз, что страшно делается. Каждой твари по паре… вычислили почти всех и скоро возьмём, но пока рисковать нельзя.

Всем своим видом Фокадан показал, что внимательно слушает, и собеседник не разочаровал.

— Скобелев ныне к Афганистану подходит и все уже убедились, что Индийский Поход не миф. Англичане в ближайшее время должны активизироваться и взять наконец окрестности Петербурга в свои руки, закрепившись здесь. Месяц-другой и поздно для них может быть. Россию они ненавидят, но Индия им дороже.

— Так… Петербург они могут удержать, только если в Индии всё спокойно. Значит, заговоры. Кого?

— Вас, Бакланов и Хлудова.

— Я в первой тройке? — Приятно удивился Алекс, чуточку ёрничая.

— Такова полученная информация, — подтвердил казак, — подробностей не знаю, уж извините.

— Черняев?

— Не знаю толком, но… — поручик усмехнулся чуточку грустно, — похоже, что Михаил Григорьевич больше озабочен королевским венцом, нежели судьбой России. Германские княжества, коими он фактически владеет, да популярность у немцев после получения многими из них жизненного пространства на Балканах, позволяют начать свою игру. Воевать против англичан будет точно, вот только мы не уверены, что за Россию, а не свою мечту.

— Скорее всего, опасаетесь напрасно, — задумался попаданец, Михаила Григорьевича я знаю. Хотя… короля играет свита, а его офицеры слишком крепко привязаны ныне к германским землям полученными поместьями. А германцы, в свою очередь, привязаны к полученным на Балканах… М-да, вот уж клубочек завязывается, куда там Гордиеву узлу.

— Поберечься бы вам, сэр Фокадан, — просительно сказал поручик.

— Поберечься… — попаданец прокручивал ситуации, в которых его могут убить и с ужасом убеждался, что если за дело возьмутся всерьёз, то прикончат. Если уж по какой-то причине его в тройку ввели, то англы смогут поднатужиться и найти, к примеру, телегу с взрывчаткой. Или снайпера, или… Слишком много вариантов.

— Поберечься не получается, — с тоской сказал он наконец, — как ни крути, а только в отдалённом поместье под охраной батальона, иначе никак. Да и то под большим вопросом. Во вражеском тылу безопасней. Хм… если бы не дочь…

— Дочь без вас как раз трогать не будут, — медленно сказал пластун, — слишком сильная волна негодования поднялась тогда. Да не только у нас, но и по всему миру. Даже в самой Великобритании многие возмущены. Прямых доказательств английских действий не нашлось, но разумные люди прекрасно понимают, что фении могут и ответить, начав действовать такими же методами. Пока они излишне рьяных военных, да одиозных политиков уничтожают, не трогая их близких, но ситуация на грани, это всем ясно.