Надышавшись ядовитого дыма, погибло не так много моряков, солдат и морских пехотинцев, но кашляет, задыхаясь от простейшей работы, едва не половина. Напади сейчас французский флот, так с половинным составом много не повоюешь.

— Мать их… — грязно заругался адмирал, — если уж минную ловушку хватило времени и ума подготовить, неужто не шепнули французикам о наших трудностях?

Глянув на полупустую бутылку, Инглфилд до боли сжал зубы и выкинул её в иллюминатор. Вспышка гнева отняла у него силы, но адмирал немного успокоился.

— Что мне остаётся? Готовиться к неприятностям. Покинуть Берег Скелетов не могу, в Адмиралтействе меня живьём сожрут. А так может и отобьюсь, нынешний Наполеон далеко не гений, предпочитает не столько умных, сколько верных да храбрых.

— Для начала… пострадавших матросов на берег, всё равно на кораблях толку от них мало, сил как у чахоточных на грани смерти. Грузовые суда поделятся экипажем с военными. Контингент там, конечно, сильно похуже, но деваться некуда.

Посидев немного, Инглфилд взял перо и бумагу, принявшись за наброски. Время не ждёт!

— Скажем спасибо нашим ирландским друзьям, — с улыбкой сказал контр-адмирал Теофиль Об, расстилая на столе карту с пометками, — на Берегу Скелетов они занимались не только добычей алмазов, но также исследовали побережье. — Хорошо, когда есть такие друзья, помнящие о кельтском единстве и Старшем Брате в лице галльской Франции, — несколько напыщенно произнёс молодой Гийом Лефевр.

Выдающимися талантами капитан-лейтенант не обладал, но их отсутствие компенсировалось бездетным дядюшкой, занимавшим немалый пост в правительстве Наполеона. Племянник вполне это осознавал, и такие вот политически правильные речи частенько звучали в кают-компании.

Гийом особо и не скрывал, что после нынешней экспедиции дядюшка будет продвигать его в Национальное Собрание, так что слова его воспринимались как тренировочные. Речи, уместные с высокой трибуны и на страницах газетах, в кают-компании слышатся несколько иначе.

— Всё верно, — поддержал адмирал будущего политика, — карты сии доставили нам с немалым риском для жизни, так что нынешняя политика Франции по отношению к Младшим Братьям вполне их устраивает.

— Скорее их устраивает, что мы воюем с англичанами, — негромко пробурчал кто-то из капитанов.

— Зная ирландцев могу сказать, что в войне против англичан они пошли бы на союз с кем угодно — хоть с Дьяволом, хоть с китайским императором! — Добавил другой офицер.

Строгий взгляд адмирала прекратил неуместные рассуждения, и моряки склонились к столу, разглядывая карту.

— Интересные возможно открываются, — продолжил Об, — англичане, как можно догадаться, не обладают столь полной информацией, так что наша стратегия будет строиться на использовании естественных препятствий.

— Какая восхитительная задача! — Выдохнул штатный географ эскадры, глядя на карту влюблённым взглядом. Немолодой уже Луи Бетанкур выглядел немного смешно, но смеяться никто не стал — моряки понимали, что этой битве суждено войти в историю.

Назвать её Великой нельзя будет даже с натяжкой, масштаб не тот. Но что сражение будет интересным и позже войдёт в учебники по морскому делу, сомнений ни у кого не возникло.

— Наши ирландские друзья предупредили, что прибрежные воды в районе предполагаемого боя буквально нашпигованы минами, — внёс важно дополнение командующий, — пугаться или радоваться не стоит, мин очень много, но в большинстве своём они слабенькие, серьёзных повреждений военному кораблю не нанесут.

Новая вводная озадачила офицеров, но энтузиазм их не погас.

Французская эскадра подошла незамеченной непозволительно близко и сквозь разгоняемый ветром туман можно было не только пересчитать вражеские суда, но и различить названия на некоторых из них.

Инглфилд поприветствовал гостей орудийным залпом, не теряя время на расшаркивания. Холостые выстрелы прогрели пушечные стволы, и почти тут же началась пристрелка.

Право на первый выстрел не сослужило англичанам доброй службы, снаряды без толку пропали в солёной воде. Французы, в нарушение неписанных правил ведения боя, не стали выстраиваться в боевой порядок, предпочтя подстраиваться под особенности местности.

Как некогда Ушаков нарушил линию[3] и разгромил турецкий флот, так и французский адмирал решительно вырубал своё имя в военно-морских анналах[4].

Инглфилд ничуть не глупее французского адмирала, но особенности британского флота таковы, что действовать положено строго по уставу. Победитель, нарушивший устав, попадает под суд и очень нечасто получает оправдательный приговор. Нарушать устав британец не рискнул.

Странно на первый взгляд, но У короля много. Средний английский моряк заметно хуже среднего же французского или, к примеру, шведского. Островное государство, опирающееся прежде всего на флот, вынужденно принимать на службу не только ярко выраженные таланты, но и посредственности.