Шрифт:
Герос фон Борке, Алекс Шмидт… вот неполный перечень имён подданных Пруссии или выходцев из этой страны, с которыми я познакомился во время Гражданской Войны, разделившей САСШ на две страны. Люди эти по идеологическим соображениям сражались на разных сторонах конфликта, но я помню их не только как хороших солдат, но и надёжных товарищей. Людей, которым можно доверить жизнь, кошелёк или жену.
Потому-то редакторские правки в моей статье и встретил столь резко. Я счёл их оскорблением людей, лично мне знакомых…»
Глава 15
Одиночная тюремная камера на солнечной стороне, с большим зарешеченным окном, свободно пропускавшим свет и воздух, вполне комфортабельна по мнению попаданца. Плесени на стенах нет, сухо, достаточно тепла и света, что ещё нужно сидельцу?
Прогулки по первому требованию, еда из одного котла с надзирателями, любые книги из тюремной и личной библиотеки, посетители. Последние, откровенно говоря, изрядно поднадоели.
Алекс, не один месяц проживший куда как в худших условиях, отнёсся к заключению, как к мелкой неприятности. Людвиг же, заглянувший в камеру при заселении туда друга, ушёл в слезах.
Представители богемы и профессуры, навещавшие его, так же по большей части приходили в ужас от невыносимых условий существования, невозможных для культурного человека. И бог с ними, но посетители каждый раз норовили высказаться на эту тему, глядя на Алекса, как на мученика.
— Четырнадцать месяцев в таких немыслимых условиях сидеть! Бог мой…
Разве что давешний полковник-секундант оглядел камеру с видом знатока и высказался вполне одобрительно.
— У нас в училище гауптвахта куда гаже была, и ничего.
Через две недели Фокадан решительно ограничил возможность своего посещения, отговорившись желанием поработать. Сказать бы кому в двадцать первом веке… Хотя чего говорить? Привилегированные сидельцы были и будут во все времена.
Ограничив посетителей часом в день перед ужином, попаданец успокоился и в самом деле начал работать.
— Кто бы поверил, что в тюрьме может быть уютно? — Задал сам себе вопрос, возясь с архивами Гражданской Войны. Бумаги заполонили добрую половину камеру, но Алексу это не мешало.
Разложив их в определённом порядке, начал собирать воедино хронику Войны. Волновал не столько хронологический порядок действий, сколько логика действий и историография [131] происходившего.
Получался этакий архивный детектив, явственно подводящий к теории заговора в верхах обеих сторон конфликта, и кукловодах со стороны. Расследования и суды, проведённые после войны прежде всего в КША, подтверждали выводы Фокадана, но многое осталось за кадром — в интересах следствия, политики или нужных людей.
131
В широком смысле, историография это наука, изучающая историю исторических наук. Идёт проверка научных методов, применяемых при написании работ, акцентируется внимание на источниках и на фактах, а не авторских интерпретациях оных.
Алекс сумел соединить воедино отдельные звенья цепи, доступные массам. Косвенные данные, логика и предзнание из будущего творят чудеса.
Вчерне уже закончил первый том, рассказывающий о предвоенном времени, о зарождении конфликта. После ограничения посетителей работа пошла семимильными шагами, и попаданец несколько увлёкся. Ныне заканчивал второй том, о первом этапе Гражданской Войны, когда армии противоборствующих сторон только-только формировались.
— Герр Фокадан, — позвольте провести обследование, — не унимался тюремный врач, — нежелание выходить на прогулки вызывает опасения в вашем психическом состоянии.
— Я разве не выхожу? — Искренне удивился попаданец, часто моргая красными глазами.
— Уже две недели как, — ответил врач, встревожено переглянувшись с комендантом.
Фокадан озадаченно почесал затылок и обнаружил, что волосы пора мыть, причём давно.
— Эк я увлёкся-то работой… — сказал он негромко, — будьте так любезны, — напоминайте мне о прогулках более активно.
Комендант закивал охотно и попросил, преодолевая смущение:
— Может, вы заодно будете давать нам уроки бокса? Всё полезней, чем бесцельные хождения по двору.
— Почему бы и нет? По вечерам два часа перед ужином. Если погода позволит, то прямо во дворе.
Комендант снова замялся, и попаданец понял его терзания.
— Можете отгородить угол, чтобы другие заключённые не видели этих уроков. Я понимаю ваши опасения, негоже учить уголовников искусству кулачного боя, пусть даже и косвенным образом.
Два часа незаметно превратили в три, из которых час отводился на упражнения с клинковым оружием. Комендант, Петер Клее, мастерски владел тесаком и очень прилично палашом. Алекс снова набрал мышечную массу, окреп и немного загорел.