И действительно, когда мы возвращаемся в гостиную, папа лежит на полу, слушает «Эбби-Роуд» на полной громкости и глядит в потолок.

– Пап, ты идешь на концерт? – осторожно интересуюсь я.

– Нет, солнышко, – говорит он, сонно поглаживая свой живот. – Я скоротаю свой день в этой солнечной комнате. Ступайте, дети. Оставьте старого папу его мечтам.

Крисси тянется за пакетом с травой. Папа хватает пакет, выбросив руку с пугающей силой и скоростью Терминатора.

– Это мои мечты, друг, – говорит он с болью в голосе. – Оставь их со мной.

По дороге в клуб Крисси говорит, что его «нахлобучило не по-детски» и ему надо «хорошенько ужраться», чтобы алкоголь перебил дурь. Мы заходим в бар и выпиваем по несколько порций виски, быстро и по-деловому, но алкоголь – вопреки предположению Крисси – не «вправляет ему мозги», а только усугубляет – как и следовало ожидать – его одурманенное состояние. Но ему хорошо. Он доволен и счастлив. Постоянно лезет ко мне обниматься, что совсем не похоже на Крисси, и говорит мне, что я «классный парень». Я, в общем, и не возражаю.

На входе в «Асторию» – огромная очередь из тех, кто пришел на халяву по гостевому списку. Мы с Крисси стоим в очереди, курим и обсуждаем уникальную походку Лиама Галлахера. «Ходит, как агрессивный младенец в подгузнике». И вдруг Крисси пихает меня локтем под ребра:

– Смотри! Смотри!

Человек через шесть впереди в очереди стоит Джерри Шарп, знаменитый комик. В девяностых, когда комедия становилась «новым рок-н-роллом», у нас появилось немало молодых, сексапильных комиков, которые шутили о сексе, любви, смерти и помешательстве на The Smiths. Джерри как раз из таких. В своей комедийной программе «Джерри Шарп умрет в одиночестве» он рассказывает о том, как непросто найти настоящую любовь в современном мире. Каждую неделю он встречает новую девушку, в которую влюбляется без ума, но в конце серии девушка его бросает. Джерри страдает, и все девчонки-подростки в Британии убеждены, что уж они– то сумеют сделать его счастливым. Собственно, я и сама бы сумела. Кто не пришел бы в восторг от безмерного счастья в моем лице? Я могла бы его спасти, если бы захотела.

– О господи, – говорит Крисси, глядя на Джерри во все глаза. – Я его обожаю. Я бы ему отдался на месте. Прямо не верится, что он тут, рядом!

Джерри болезненно бледный, со светлыми волосами. Он в темных очках и кожаной куртке, несмотря на жару.

– Он похож на красавчика-нациста, – мечтательно говорит Крисси.

Крисси еще никогда не рассказывал мне о своих сексуальных пристрастиях. Это весьма познавательно и интересно.

– На Рольфа из «Звуков музыки», – добавляет он.

– Тебе нравится Рольф? – говорю я удивленно. – Я думала, ты прибиваешься по капитану фон Траппу. Фон Трапп – мой герой. Вот ему я бы отдалась на месте, – мечтательно говорю я.

Крисси по-прежнему смотрит на Джерри.

– Он тебя не возбуждает? – Крисси вздыхает. – А меня – да.

Я говорю:

– Он ничего так, нормальный. Семь баллов из десяти.

У нас есть возможность рассмотреть Джерри Шарпа во всей красе, когда он подходит к женщине, держащей в руках список приглашенных гостей, и с притворной скромностью называет себя.

– Джерри Шарп, – говорит он в манере «я притворяюсь, что это обычное имя, но мы-то знаем, что это имя известного человека».

Однако на женщину со списком его обаяние не действует.

– Извини, милый. Тебя нет в списке, – говорит она.

Джерри не верит своим ушам.

– Я уверен, что есть, – говорит он с угрожающей самоуничижительной улыбкой.

– Нет, – коротко отвечает женщина.

Джерри поднимает очки на лоб и показывает на свое лицо.

– А если так? – говорит он, изображая свирепую очаровательную улыбку.

Женщина смотрит на него.

– И так тоже нет. Извини, милый. Ты не хочешь отойти в сторонку? Ты задерживаешь других.

Джерри тяжко вздыхает, отходит в сторонку, достает из кармана мобильный телефон и принимается сердито тыкать пальцем в кнопки.

Он по-прежнему возится с телефоном, когда мы с Крисси подходим к женщине со списком. Я чувствую, как Крисси буквально вибрирует радостью от того, что стоит рядом с Джерри Шарпом.

– Долли Уайльд, плюс два. Но со мной только один человек, – говорю я.

Женщина вычеркивает мое имя из списка, и тут мне в голову приходит мысль.

– Э… Прошу прощения, – обращаюсь я к Джерри Шарпу. Он меня не замечает. – Прошу прощения.

Он поднимает глаза. Его взгляд говорит: «Господи, снова фанатки. Можно я хоть в выходной отдохну от всеобщего восхищения?»

– Э… Я случайно услышала, у тебя были проблемы с гостевым списком, – говорю я. – У меня было плюс два, но пришел только один человек. Могу тебя провести, если хочешь. И лимит добрых дел на сегодня будет исчерпан. Но пока что я добрая, да.