Из бани доносился плеск воды и улюлюканье. Ребята, похоже, отрывались по полной. Алиса прислонилась к дверному косяку и закрыла глаза.

Михаил Александрович преподавал психологию в университете, где учились подруги. Практически вся группа сразу запала на молодого симпатичного преподавателя. Психолог, казалось, был готов к специфике «женского» факультета. Элегантно острил, добродушно отшучивался, делал аккуратные комплименты, но не забывал при каждом удобном случае ловко вворачивать слово «субординация».

Алиса не планировала поддаваться всеобщему безумию, но шарм Михаила Александровича был настолько силен, что она приняла эти чувства как временную неизбежность. История так и осталась бы в зарисовках на партах, если бы уважаемый преподаватель и примерный муж сам не воспылал страстью к самой эффектной студентке курса.

Несмотря на природную красоту и отточенные кошачьи манеры, Алиса в свои двадцать лет, как это ни парадоксально, еще не имела опыта в любовных отношениях.

Она как-то автоматически приняла мамину точку зрения, что одноклассники «недотягивают до ее уровня». В университете уже по привычке отшивала ровесников. А тем временем претендентов на ее сердце и все остальное было немало.

Но со временем однокурсники, один за другим получая отказ, пришли к выводу, что птица такого полета общается исключительно с «папиками». А будущие журналистки, захлебываясь от зависти, этим же объясняли наличие брендового гардероба и каникулы исключительно за границей.

Но на «папиков» у девушки была стойкая аллергия – цену себе она знала лучше, чем предполагали недоброжелатели. А вещами и путевками щедро одаривал отчим – в благодарность за это Алиса не лезла в их отношения с матерью.

Разумеется, внимание Михаила каждую лекцию путалось в огненных кудрях. На беду, Алиса искренне заинтересовалась психологией, поэтому семинары превращались в пытку. Надо отдать ему должное – преподавал он захватывающе, с авторским подходом. Любознательная студентка с жаром бросалась в дискуссии, задавала кучу вопросов, а после звонка закидывала его своими инсайтами, сопровождая до самого деканата.

Казалось, девушка решила сублимировать чувства к преподавателю в изучение его предмета. Даже Катька заподозрила неладное, наблюдая, как обычно безразличная к образованию Алиса с головой углубилась в новую дисциплину. Бросила курить и даже дерзить перестала.

Михаил держался как мог. Закрутить роман со студенткой было не только выше его моральных принципов – год назад он расписался с племянницей ректора, и карьера шла в самом лучшем направлении практически без его участия. Нет, жену он, разумеется, любил, хотя отношения у них были специфические. Детей она не хотела, с его друзьями не общалась, отдыхать предпочитала в Азии, тогда как Михаил сходил с ума по горным лыжам. Но как ни странно, она и не настаивала на совместном отдыхе.

И надо же было такому случиться, что после зимней сессии он купил билеты именно в Австрию, именно в Гальтюр. И в первый же день столкнулся у подъемников со своей любимой студенткой.

Ну, а дальше как по нотам. Белоснежные горы, скорости на виражах, иностранная речь вокруг и бесподобные коктейли в местных барах – когда так кардинально меняются декорации, быстро забываешь, кто ты есть на самом деле. На вершине горнолыжного спуска слово «субординация» казалось таким же нелепым, как исполнение «Гаудеамуса» в бане.

Михаил плюнул на все и просто наслаждался обществом красивой девушки. Целыми днями они летали наперегонки по склонам, а вечером гуляли по нежно освещенным дорожкам курорта или отжигали на дискотеках. Алиса растворилась в каком-то пьянящем счастье. Ее обезоруживало странное чувство, плывущее откуда-то из детства. Когда ты знаешь: в какую бы секунду ни упала – тебя всегда подхватят сильные руки. Она, мурлыча, куталась в эту мужскую заботу, как в австрийский плед, пила кофе с зефирками и с обожанием смотрела на Мишу, такого умного и доброго. Тогда ей показалось, что она не простит себе незавершенного гештальта, и в ночь перед отъездом осталась у него в номере.

Часто нас толкает в спину непоколебимая уверенность в том, что ты, как взрослый и рассудительный человек, отдаешь себе отчет в своих поступках и принимаешь ответственность за них. Так думали и Алиса с Михаилом, возвращаясь из Австрии разными рейсами. На практике все оказалось сложнее.

Алиса впала в уныние, как только начался семестр. На парах лишний раз боялась взглянуть на Михаила. Она вообще предпочла бы не ходить на лекции, но не хотела портить статистику любимому преподавателю. А он машинально продолжал ставить хорошие оценки, хотя на семинарах ее давно уже не было слышно. Ей казалось, что так он пытается загладить какую-то вину. Хотя Алиса, разумеется, ни в чем его не винила.

Она уверяла себя, что никогда не хотела лезть в его жизнь, но в глубине души маялась и мечтала, чтобы он нашел предлог, попросил ее задержаться после пары и поговорил хоть о чем-нибудь.

Михаил держался отстраненно, насколько это было возможно. Все самое главное они сказали друг другу в аэропорту. Это пресловутое «ты же все понимаешь…», будто написанное жирным шрифтом, стояло у Алисы перед глазами весь семестр, который тянулся как бесконечный непогожий день.

Но когда Катя, уже отчаявшись вернуть подругу к жизни, предложила после летних экзаменов поехать на Алтай, та вдруг согласилась. Алиса никогда не была сторонницей внутреннего и тем более дикого туризма, но на тот момент ей нужно было как-то сломать шаблон и вытряхнуть себя из коматозной тоски. А еще она вдруг поймала себя на том, что давно надо было съездить и увидеть своими глазами те самые горы, в которых вырос и которыми бредил ее отец. Мама, конечно, была этому совсем не рада, но видя, с каким рвением дочь, всю весну проходившая привидением, начала собирать рюкзак, махнула рукой.