Она знала одно: Фёдору Куликову уже пятнадцать, он на два года старше её. Два года назад он отказался жить в поезде в качестве павлина – для того чтобы работать здесь кочегаром. Флинн до сих пор не находила этому объяснения. Всемирный экспресс – самое благостное, самое достойное, самое волшебное место, какое она только знала. Да кто же откажется тут учиться?

Поразмышлять об этом у Флинн не осталось времени. В коридоре у медицинского кабинета шёпотом привидений в воздухе повисли слова:

– …моё решение… мне плевать, что подумают другие…

Флинн прислушалась. В этом коридоре всё выглядело унылым. Пахло тишиной и застоем. И всё же Флинн слышала бормотание:

– …с этого дня я буду носить только лодочки… уйдите с дороги!

Осторожно откатив в сторону дверь в кабинет, Флинн заглянула в залитую светом комнатку. За прошедшие дни она часто это делала. Потому что в постели у окна лежала без сознания Гарабина, одноклассница Флинн, школьная дива и сущий ханк – так павлины называли учеников, чьи планы выходили за границы дозволенного.

Глаза Гарабины были закрыты, блестящие волосы разметались по подушке, как у спящей принцессы. Дыхание было неглубоким, но ровным.

Теперь Флинн ясно слышала:

– …я не позволю собой командовать… У меня на счету достаточно денег! Вы мне не нужны!

Флинн потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что Гарабина говорит сама с собой. Её слова звучали, как обычно, – высокомерно и беспощадно. Флинн поморщилась. А чего она, собственно, ожидала? Что Гарабина, пережив шесть дней назад несчастный случай, станет милашкой? Вот уж вряд ли.

Закрыв дверь купе, она прошла по коридору, прошмыгнула по очередному соединительному мостику и вскоре остановилась перед дверью в кабинет директора. Сквозь мозаику из цветного стекла в коридор доносился громкий голос:

– А вдруг он нас опередил? Если он её нашёл – мы пропали!

Сердце Флинн колотилось так громко, что она с трудом разбирала слова. Голос принадлежал Берту Вильмау, преподавателю поведения. Флинн была на его занятии всего один раз, но этого хватило, чтобы понять, что этого учителя вообще не стоит принимать всерьёз. Однако сейчас он говорил очень серьёзно.

– Нам нужно действовать, и немедленно! – необычно громко потребовал Вильмау. – Нельзя позволить Крее захватить её. Он сделает из неё чудовище!

Флинн постучала в дверь кабинета, сердце её трепетало от беспокойства. Она не собиралась подслушивать. С тех пор как выяснилось, что Даниэль Уилер не только директор Всемирного экспресса, но и её отец, она ещё меньше понимала, что ей о нём думать. Он с самого начала казался ей странно нерешительным, а его взгляд – удивительно пристальным.

– Войдите! – раздался из кабинета голос Даниэля, в котором слышался испуг затравленного зверя, и Флинн не удивилась, застав его у приоткрытого окна за лихорадочной попыткой погасить сигарету.

Его необычный кабинет был набит разными вещами, но она не могла оторвать взгляд от Даниэля с Вильмау.

– Вы говорите о Йонте? – возбуждённо спросила она. – Кто или что такое Крее?

Вильмау уставился на Флинн как на привидение. На мгновение она пожалела, что не послушалась Фёдора, и уже готовилась к тому, что Даниэль выгонит из кабинета и её.

Но он, нервно закашлявшись, воскликнул:

– Флинн! – Лицо его осветила улыбка, словно её имя включило какую-то лампочку. – Входи, входи. Садись. До свидания, Берт. Поговорим позже.

Флинн нахмурилась. Казалось, увидев её, Даниэль необычайно воодушевился. И он что, подстриг волосы короче?

– Вы спокойно можете продолжать разговор, – как можно более вежливо обратилась она к Вильмау.

Как обычно, на нём были слишком узкие джинсы и севший после стирок джемпер с двумя вышитыми тигрятами. Вместо того чтобы последовать предложению Флинн, он, скривившись, бросился из кабинета, так грохнув дверью, что стеклянная мозаика в ней зазвенела с упрёком.

– Вильмау прав. Мы должны найти Йонте и остальных павлинов-фантомов, – твёрдо сказала Флинн, усаживаясь на стул у письменного стола Даниэля. Большой роскошный стол, словно огромная черепаха, торчал посередине кабинета, скрывая в многочисленных ящичках своих тумб всевозможный хлам. Она задумчиво добавила: – Может, Йонте в какой-нибудь больнице или давно живёт где-то вне поезда?

Даниэль покачал головой:

– Сотрудники центрального офиса Всемирного экспресса проверили все больницы. Они искали пропавших павлинов по всему миру. Никаких следов.

Но Флинн не собиралась так легко сдаваться:

– Так кто это – Крее? Вильмау только что упомянул это имя…

– Тебе не следует постоянно подслушивать под дверью, – перебил её Даниэль. Слова эти прозвучали горько. Он быстро сел на своё место за письменным столом и указал на стоящую на столе между ними шестиугольную железную лампу. Она выглядела тяжёлой и неизящной и светила золотым светом. Внутри неё лениво танцевали тысячи золотых частиц. – Это лампа Гемфри, – пояснил Даниэль. – Магический технолог сэр Гемфри Дэви двести лет назад подарил её основателю нашей школы. Если она светит золотым светом – значит, всё в порядке.