Я взбешен, Эмилия.

И ничего не могу с этим поделать.

Обычно злость утихает хотя бы на несколько часов, либо когда я трахаюсь, либо когда дерусь. После помолвки я был настолько заведен, что пошел на бой. Я получил два синяка, потому что не мог сосредоточиться и был под кайфом. Опять. Я почти не помню, как чувствовалась твоя подруга Клэр, и в каком положении мы это делали. Обычно я не запоминаю женщин, потому что у меня слишком много секса. Кое-кого можно забыть, но что касается тебя — я помню каждый раз. Как и тот, который изменил все.

Я хочу тебя, Эмилия. Я получил тебя один раз, и ты снова мне нужна. Мне просто нужно преодолеть твою совесть, потому что с того случая на кладбище, под чертовым дождем, ты избегаешь меня. Прошло уже два месяца. Независимо от того, как много занимаюсь сексом, я никогда не удовлетворен. Ты дала мне понять, что это была просто глупость, ошибка. Я не ошибка, Эмилия, сколько раз тебе повторять? Ты хочешь Райли, он так тебе подходит, бла-бла. Я бы с удовольствием показал, как хорошо я могу тебе подходить.

Я могу так отхлестать тебя по заднице, что ты забудешь, как пишется слово «хорошо».

Сегодня суббота, наши родители уехали — в очередной раз — и я организовал дома небольшую вечеринку. Но сначала согласовал ее с отцом, прежде чем снова заявится ненормальная и горячая тетя Эмбер и выгонит всех прочь. Она такая горячая, когда это делает. Вообще-то, она всегда горячая.

Я лежу здесь, на моем члене висит какая-то телка. Она неплохо сосет, но утомляет меня, поэтому я щелкаю пультом от телевизора. Никому не позволено заходить в мой подвал, неважно, вечеринка или нет. Здесь внизу моя зона для траха, вверху они могут блевать и дебоширить. Ты тоже здесь, Эмилия, без Райли, потому что он уехал по делам вместе с нашими родителями. Что ты здесь делаешь, детка?

Возможно, ты тоже не можешь меня забыть? Чем меньше я нахожусь вверху среди паразитов, тем больше ты меня ищешь. Ведь так? Я знаю это, чувствую.

В следующее мгновение ты, спотыкаясь, заваливаешься в подвал. В стельку пьяная. Это судьба, Эмилия.

— Дерьмо! — вскрикиваешь ты и икаешь. Ты такая милая, когда пьяная, детка. Тебе об этом уже говорили? Телка на моем члене хочет приподняться, чтобы посмотреть, кто нас прерывает, но я снова толкаю ее вниз, и ты замечаешь нас.

— О, Господи! — твои глаза расширяются, а потом в них появляется это дерзкое сияние, когда ты говоришь: — Ох, мне так жаль, Мейсон, я понятия не имела, что ты здесь.

В моем подвале, серьезно, Эмилия? Даже моя бабушка могла лучше врать.

— Я лучше пойду! — пьяно бормочешь ты и спотыкаешься на ровном месте.

— Ох, детка, останься! — лениво говорю я, поглаживая телку по голове. У нее так много лака на волосах, что мои пальцы почти склеиваются, и это портит весь эффект.

Эмилия, ты всегда была храброй. Немного помедлив, подходишь к моему дивану и садишься, как долбаная примерная ученица.

— Думаю, мне стоит немного отдохнуть, — бормочешь при этом. Ты такая забавная, Эмилия, тебе ведь просто хочется посмотреть, как эта малышка сосет мой член. Я смотрю тебе в глаза, когда кончаю в ее рот. Ты сглатываешь и беспокойно ерзаешь по дивану, в то время как я отталкиваю от себя другую со словами:

— Свали отсюда!

Эмилия, я не знаю, почему женщины настолько не уважают себя, что после минета их выбрасывают, как мусор. Но пока вы позволяете, я буду пользоваться этим. Всегда виноват мужчина, если с женщиной плохо обращаются, но о том, что сама женщина позволяет так с собой обращаться, никто не говорит. Я ненавижу эмансипацию, Эмилия, серьезно.

Девка сваливает, и мы остаемся одни. Указательным пальцем маню тебя на кровать, и ты следуешь, будто притянута невидимыми нитями, я сжимаю свой член. Ты хочешь этого, Эмилия, не рассказывай мне ничего. Вот почему ты здесь. Не потому, что по-пьяни забрела сюда. Ты садишься рядом со мной и прислоняешься к изголовью, пока я поджигаю косяк и глубоко вдыхаю дым. При этом я опираюсь на один локоть и смотрю на тебя, наклонив голову набок.

— Я снова хочу трахнуть тебя, Эмилия, — констатирую я, как если бы сказал: небо синее. Ты закрываешь глаза и прикусываешь нижнюю губу. Ты снова чувствуешь мой большой палец, как он стирает капли дождя, так же, как и мой член, который скользит в тебя так глубоко, как никто другой. Ты хочешь что-то сказать, но я прижимаю косяк к твоим губам. Твои глаза расширяются, когда ты делаешь затяжку. После этого ты начинаешь кашлять, такое ощущение, что минут двадцать, но все в порядке, Эмилия, вторая затяжка будет лучше.