Играет середина песни, когда я смотрю на тебя, прямо в глаза цвета моря, которые пожирают меня. И ты смотришь на меня сквозь эти густые ресницы. В них запутались пряди волос, приоткрытые губы влажные. Ты дышишь спокойно, потому что я рядом. С одной стороны, ты меня ужасно боишься, с другой — доверяешь, но не понимаю почему.

— Я недостаточно хорош для тебя, Эмилия, — сухо говорю я, и ты цинично улыбаешься.

— Я знаю.

Мы как-то начинаем двигаться. Я просто пытаюсь не видеть в течение сегодняшней ночи, что ты не моя, и я никогда не буду твоим, потому что не умею делать такое дерьмо. Так же, как и любить. Но ты так отчаянно нуждаешься в том, чтобы тебя любили.

Наши тела соприкасаются, когда мы двигаемся под музыку, как будто так было всегда. Ты нерешительно кладешь пальцы на низ моей футболки. Прежде чем снять ее с меня, ты вопросительно смотришь мне в глаза, и я поднимаю руки. В виде исключения, Эмилия.

После того, как часть одежды падает на пол, ты проводишь указательным пальцем по моей татуировке. По моей груди, плечу и предплечью. Я сжимаю зубы, потому что ненавижу то, что со мной делают эти прикосновения. Одно твое касание, и я внутренне схожу с ума. Как будто трясу прутья решетки, но не могу выйти.

— Я никогда не понимала, — тихо говоришь ты, — что они означают.

— Это я тебе тоже никогда не скажу, — отвечаю я, после чего ты закатываешь глаза. И снова позволяю тебе, потому что это ночь исключений, как я погляжу. Эти татуировки были сделаны на Гавайях много лет назад. Маори-тату. Я увековечил в них свою историю. Ты не часть этого, Эмилия.

Я беру одно из твоих запястий, осторожно, потому что оно изранено. В виде исключения. Ты со смесью очарования и растерянности смотришь на то, как я поднимаю твою руку и кладу себе на правое плечо. Притягиваю тебя к себе. Бог знает почему. Я говорю себе, что делаю это, потому что хочу трахнуть тебя прямо сейчас. Проще всего все спихнуть на секс.

Кончик твоего носа скользит по моей груди, и ты делаешь глубокий вдох. Я позволяю тебе, потому что сейчас так хорошо. Хоть я не поклонник нежностей, типа стоять-в-комнате-и-обниматься-с-женщиной, я не могу отказать тебе прямо сейчас. Наверное, потому что только что понял, что скоро должен отпустить тебя. Ты знаешь, что танцуешь с дьяволом, все равно не отступаешь. Вот что интересно в тебе, Эмилия. Как бы я ни был жесток и что бы ни сделал с тобой, ты никогда не убежишь.

Ты отклоняешь голову назад и смотришь на меня тем взглядом, который я терпеть не могу.

— Прости меня, — говоришь ты. Я не знаю, за что ты снова извиняешься. Но как только отвечаю на твой взгляд — мне становится ясно.

— Значит, не делай этого.

— Я должна, — отвечаешь ты. — Куда это приведет, если я останусь? Ты дашь мне будущее, о котором я мечтаю? Мы поженимся и будем жить вместе, Мейсон? — ты смотришь на меня с сомнением, и я должен согласиться с тобой, детка. Я этого не сделаю. Никогда.

Я молчу, и ты все понимаешь правильно.

И вдруг ты делаешь то, чего я никогда не ожидал, даже несмотря на то, что сегодня уже позволил тебе. Ты прижимаешь свои маленькие ручки к моей груди и больше отталкиваешь себя от меня, чем наоборот.

— Я имею в виду, — начинаешь ты, вскидывая руки в воздух. — Почему, собственно, нет, Мейсон? Вот уже почти три четверти года ты не можешь отпустить меня. Снова и снова звонишь мне. Снова и снова зовешь меня к себе. Это все что может быть? Ночи, когда мы трахаемся?

Ты лишаешь меня дара речи, Эмилия. И нехорошо, когда я теряю дар речи. Ты никогда не говорила со мной так, Эмилия. Откуда это вдруг взялось? С момента помолвки, на которой я трахнул Клэр, ты все чаще позволяешь себе такие вольности.

— Очевидно, — просто продолжаешь говорить и начинаешь бегать туда-сюда по моей комнате. Мисси недоверчиво следит за тобой своим взглядом. Кроме того, она никогда не видела, чтобы женщина так разговаривала со мной. — Очевидно, что ты как-то не можешь без меня, а я как-то не могу без тебя, и да, мы съедаем друг друга, но, возможно, нам стоит искать решение, а не постоянно спорить о том, что я ухожу. Поэтому вот для разнообразия мой ультиматум, Мейсон: решайся быть со мной или без меня!

Я смотрю на тебя, Эмилия, и не знаю, как на это реагировать. Ты не должна предъявлять мне ультиматумы, не ты.

— Что ты себе думаешь, маленькая сучка? Ты трахаешься с моим братом, — сквозь зубы цежу я. — Что ты хочешь от меня, Эмилия? Что я по-твоему здесь делаю? Притворяюсь, что все в порядке, хотя ты раздвигаешь для него ноги, как шлюха, которой за это не платят?

Ты прищуриваешься и сверкаешь на меня глазами с выражением, которому там нечего делать. Ты еще убьешь нас обоих, Эмилия. Возможно, наше время ограничено и сейчас истекает. Ты, маленькая сучка.