Сознание отчасти возвращается, когда рядом сдавленно охает Айрин. Глядя вперёд, обнаруживаю шагающего к нам седого мужчину в панталонах, сжимающего в правой руке толстый кнут. Один из студентов, стоящий по центру, удивлённым голосом выдаёт в пустоту фразу.

— Герцог Ровельский?

Притормозившая фигура обретает плоть, метров за семь до нас и начинает говорить. Свод коридора оглашает сочный баритон.

— Время немного поиграть, тупая сука.

Закончив фразу, внезапно метает кинжал, появившийся в левой руке. Узнавший его студент, схватившись за грудь оседает на землю, а мы с Кансом почти одновременно стреляем, валя цель на землю. Было поворачиваюсь к трупу сокурсника, из которого торчит кинжал, но его уже вытаскивает Тадеш. Выпускаем ещё по одной пуле, обеспечивая ему возможность нанести удар и Спашен бросается вперёд. Не успевает — приподнявшийся «герцог» взмахивает кнутом, обвившимся вокруг руки студента и тот падает, выпустив из рук оружие. Снова жму на спусковой крючок, передёргивая затвор и лихорадочно обдумывая, как лучше добраться до этого противника, когда происходит неожиданное — в воздухе проносится группа нотных символов и от Тадеша в сторону призрака бьёт широкая струя жаркого пламени. Всаживаю пулю в собравшийся бежать на нас живой факел и слышу грохот штуцера Канса. На этот раз Спашен успевает — вонзает кинжал в полыхающее тело седого мужчины и через мгновение он превращается в лужу слизи.

Перезарядившись, движемся вперёд, оставив позади ещё один труп студента. Спустя тридцать секунд впереди появляется новый призрак. Краем глаза вижу, как отрывается от прицела ружья Тонфой, удивлённо изучающий новую цель. Прямо на нас шагают две безликих фигуры в одинаковой одежде. Мгновение всматриваюсь в них, а потом до меня доходит происходящее. Вскинув штуцер, кричу.

— Как только воплотятся — все назад! Канс — мы с тобой на месте! Ты — пулю в голову левому, я беру правого. Потом бежим!

Аристократ косится в мою сторону с явным недоумением, но вопросы ему сейчас задавать точно некогда. Остальные, отступают назад, сдвигаясь на семь-восемь метров. Как только обе наступающих фигуры получают тела из плоти, жму на спусковой крючок, простреливая череп тому, что ближе ко мне. Сразу же бросаюсь назад, на ходу доставая парализующую гранату. К счастью, успеваю пустить её в ход до момента, когда они оба окажутся на ногах, с оружием в руках.

Мчусь в обратном направлении и уже подбегая, понимаю, что оба противника поднимаются. Граната задержала их на такой же срок, что и пуля — мой расчёт не оправдался. Оказавшись в метре от них, выпускаю пулю в плоское лицо одного. Сзади грохает сразу несколько выстрелов и пули превращают в месиво голову второго. Наклонившись, выкручиваю кисть ближайшего ко мне и выпрямившись с «Эрстоном» в руке, отправляю в каждое из тел по пуле. Машинально продолжаю держать револьвер в руке, когда трупы растекаются слизью и снова приходится снова вытирать руку об штаны.

Подошедший Тонфой с сомнением смотрит на лужи и переводит взгляд на меня.

— Я понимаю почти всё, что кидается на нас, Орн. Но безликие люди? Ты чем там занимался на севере?

Оставляю вопрос без ответа — молча пожав плечами, отправляюсь вперёд. А спустя считанные секунды мы теряем ещё пятерых — всю тыловую группу. Зыбкая расплывчатая фигура внезапно превращается в стройную, прикрытую тонкими полосками ткани, девушку с парой коротких клинков, которая буквально взлетает по стене, спустившись с неё за нашими спинами. Пятеро студентов превращаются в мёртвую плоть, буквально за пару секунд — мы едва успеваем развернуться. Снова выручает Тадеш, ударивший пламенем и сбивший её скорость. После этого высаживаем в неё всё, что есть, опустошая магазины штуцеров и расстреливая патроны в револьверах. Приканчивает это порхающее создание Джойл, успешно отхвативший руку и вогнавший в неё сталь раньше, чем та, дёргаясь от попаданий пуль, пронзит его.

Заметив побледневшее лицо Тонфоя, который стиснув зубы смотрит на то место, где только что была девушка, возвращаю сыну хёрдиса подколку.

— Как я погляжу, ты тоже знаешь толк в извращениях, Канс. Не одним севером жива империя.

Парень криво улыбается мне и принимается заталкивать патроны в магазин. Делаем ещё два десятка шагов и из-за поворота выбегает пёс. Крупная, массивная зверюга, высотой мне по пояс, но на чей-то страшный секрет тянет с трудом. Держу собаку на прицеле, когда мимо проносится фигура Джойла.

— Зубик! Ты!

Я даже не успеваю ничего крикнуть, как парень оказывается рядом с псом, а тот обретает плоть. Одновременно с Кансом рявкаем, чтобы он отошёл в сторону, но через секунду становится понятно, что животное похоже не собирается убивать Джойла. Скорее напротив — вовсю ластится к нему, облизывая лицо. Опустив ствол штуцера, выдыхаю. Всё верно — он оказался здесь случайно. А значит и подходящих образов у него в голове нет.

Так и шагаем дальше. Джойл со своей псиной по одной стороне коридора, остальные — по другой. Собака, хоть и выглядит мирной, но после всего увиденного, рисковать не хочется. Спустя три десятка шагов, упираемся в тупик. Останавливаемся, непонимающе смотря на камень и стена расходится в стороны, открывая проход.

Подойдя ближе, понимаю, что с той стороны — ярко освещённый зал, в котором не меньше пары десятков студентов с бокалами алкоголя в руках. Весело пересмеиваясь, смотрят в нашу сторону, что-то обсуждая. Замечаю, что один из парней, наблюдая за нами, принимается передавать кому-то золотые монеты. Эти ублюдки, никак ещё и ставки на наше выживание делали.

Пройдя на пять метров вперёд, останавливаюсь, сжимая в руках штуцер. Очень хочется выстрелить. Останавливает только наличие у них кристаллов разума. Вперёд выходит, рослый парень с полным бокалом хирса в руке. Чуть заплетающимся голосом, начинает говорить.

— Поздравляю! Вы успешно преодолели…

Запнувшись, смотрит мне за спину.

— А это что за…

Сзади раздаётся крик Джойла, зовущего собаку. С ним сливается чей-то вопль боли. Спустя считанные секунды пространство вокруг нас становится похожим на бойню — выползший из какого-то уголка воспоминаний здоровяка, Зубик, радостно рвёт всех присутствующих третьекурсников, разбрасывая трупы по полу. Как выясняется, его челюсть вполне позволяет откусить руку или солидный кусок ноги. Воздух озаряется вспышками магических ударов, которые не наносят псу практически никакого урона. А уши заполняют крики умирающих выпускников Хёница.