Она превратила меня в своего собственного сценического Барби-ребенка.

Должно быть, именно так и выглядит ад.

— Мне тоже нужно собрать волосы в неряшливый пучок? — скалюсь я, шевеля пальцами в самых плоских в мире ботинках. Они могли бы быть милыми, если бы у них была танкетка или что-то в этом роде, но ребята настояли, что у меня отвалятся ноги, если я не надену обувь на плоском ходу. Это привело к долгой пугающей беседе об ампутации, которая, вероятно, будет сниться мне в кошмарах в течение нескольких недель.

— На самом деле, наверное, да, — произносит Роуэн, протягивая мне резинку для волос. — Там жарко, как в пекле.

Я тычу в нее наманикюренным пальцем так, словно защищаюсь от Цербера. Даже несмотря на то, что мы находимся в центре какого-то безбожного пекла, в середине мартовской жары в крокодиловом государстве Джорджии, я не собираюсь тусоваться с прической университетского гика в стиле Роуэн.

— Ни за что, блин. Если я вынуждена носить эту безобразную обувь, у меня по крайней мере будут распущены волосы.

Несколько часов спустя мои шоколадные пряди прилипли к задней части шеи, а я еле волочу ноги, прогуливаясь со своей лучшей подругой и четырьмя распаленными рок-звездами вдоль палаток. Когда ребята подчеркнули, что фестиваль будет проходить «на Юге», и будет «тепло», я и понятия не имела, что по ощущениям это будет походить на прием солнечных ванн на экваторе. Отдаленная музыка со стороны сцен дрейфует к моим покрытым испариной ушам, но в данный момент мы ищем еду.

— Могу я одолжить твою резинку для волос? — молю Роуэн. — Скажем... на час.

Она качает головой.

— Я же говорила тебе. Ты должна была взять свою.

Я вскидываю руки в воздух.

— И куда бы я ее нацепила? На моих запястьях порядка пятидесяти миллиардов браслетов!

Практически в каждой палатке с брендовой продукцией групп, возле которых мы останавливались, я покупала по браслету, потому что они прикрывают мои светлеющие синяки, помогают соответствовать обстановке и намного симпатичнее, чем я когда-либо добровольно признала бы.

Джоэль без предупреждения становится передо мной и перекидывает меня через свое здоровое плечо. Его другое плечо все еще болит, но вчера сняли швы с костяшек, так что теперь он выглядит менее кошмарно.

— Вот, — произносит он, пока я, как мокрая лапша, свисаю вверх ногами, — теперь твои волосы не прилипают к шее, а ноги не болят. Хватит ныть.

Адам, Шон и Майк смеются, но я слишком занята передышкой от ходьбы, чтобы обращать на это внимание.

— Спасибо тебе, Господи.

Джоэль хохочет и несет меня к барбекю, где опускает на ноги, и мы становимся в очередь. Я настаиваю, что ничего не хочу, но Джоэль все равно заказывает мне сэндвич. Группа рассчитывается, после чего мы занимаем длинный стол для пикника.

Сегодня я рассовала неоново-зеленые флаеры везде. Надеюсь, у нас будет хорошая явка на прослушивание на следующих выходных, учитывая листовки и объявления, которые я опубликовала онлайн. Я занимаюсь этим проектом и отношусь к группе настолько серьезно, как ни к чему другому в своей жизни — я собираюсь присутствовать на прослушиваниях, чтобы убедиться, что довела дело до конца. Чем раньше найдут замену Коди, тем скорее я смогу чувствовать, что он не просто пропал и не собирается появляться, чтобы завершить начатое.

— Ну что, вам весело? — спрашивает Адам у нас с Роуэн, затягиваясь сигаретой, и я вновь улыбаюсь, наблюдая, как он свободной рукой отвлекающе вытягивает пряди волос из неряшливого пучка Роуэн.

— Если не учитывать преследование, то да, — ворчит она, откидывая руку Адама, пока я хихикаю.

Дома большинство людей привыкли находиться рядом с парнями. Фаны просят сделать фото и пытаются затусить с ними, но обычно они не теряют разум и не занимаются странными вещами — такими как преследование. Здесь же ребята — одна из наименьших групп, но была парочка твердолобых фанатов, от которых было сложно избавиться, включая одну странную девочку в футболке The Last Ones to Know, которая кричала так громко, что я подумала, что она может потерять сознание.

Адам улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать Роуэн в уголок рта, и делает это так медленно, что мои щеки заливаются краской точно так же, как и ее. Я отворачиваюсь и добавляю:

— Я лишь хочу, чтобы мы знали, где и когда выступают группы.

МаниФест — как Mayhem, в том смысле, что это организованный хаос. Изюминка в том, что организаторы не раскрывают график выступлений раньше времени. Концепция заключается в том, что посетители должны в случайном порядке выбрать сцену, чтобы открыть для себя новую музыку и стать фанатами новых групп — это прекрасно ровно до того момента, пока ты не пропустишь свою любимую группу, потому что понятия не имеешь, где и когда она будет выступать.